Продюсер Андрей Сигле: «До «Фауста» на нас в киносообществе смотрели как на маргиналов»

26 января 2012 года в Большом зале Филармонии Санкт – Петербурга и 28 января в Барвиха Luxury Village состоятся торжественные премьеры фильма Александра Сокурова «Фауст» (в прокате - с 9 февраля 2012).

Победитель 68-го Венецианского кинофестиваля – последняя часть кинотетралогии Александра Сокурова о природе власти. Центральные персонажи первых трех картин - исторические лица: Адольф Гитлер («Молох», 1999), Владимир Ленин («Телец», 2000) и японский император Хирохито («Солнце», 2005). Символический образ Фауста завершает ряд великих «игроков», проигравших свои главные жизненные «партии». Картина снята кинокомпанией «PROLINE FILM» при поддержке Фонда развития и поддержки СМИ и российского Фонда кино. Прокатчик – компания «ЛЮКСОР ДИСТРИБЬЮШН»

Фильм идет на немецком языке с закадровым голосом (переводом) Александра Сокурова. Предлагаем вашему внимание интервью с продюсером картины Андреем Сигле.

Вита Рамм:
Говорят, что ставить спектакли, снимать кино по «Мастеру и Маргарите», «Фаусту» - опасно для творческого человека, что авторы могут «мешать и даже мстить». Вы не отговаривали Александра Николаевича?

Андрей Сигле:
Нет. Наоборот, замысел был настолько интересен, что никаких сомнений или предчувствий опасности не возникало. Действие происходит в 19 веке, в 1839-1840 годах. И никакой мистики. Наши Фауст и Ростовщик – абсолютно живые люди, со своими слабыми и сильными сторонами, со своими страстями. Фильм Александра Сокурова никоим образом не экранизация Гете, а самостоятельное произведение.

Вита Рамм:
И, тем не менее, Ростовщик равен Мефистофелю?

Андрей Сигле:
Так считает просвещенный зритель. Хотя какие-то мягкие, без излишней мистики или нажима намеки о том, что Ростовщик – персонаж необычный, безусловно, в фильме есть. Но главный герой не он, а Фауст. Ростовщик в жизни Фауста лишь инструмент для постижения самого себя.

Вита Рамм:
Тогда напрашивается традиционный вопрос – Who is Фауст?

Андрей Сигле:
Прежде всего, он обычный человек. Но Фауст идет в своих представлениях о добре и зле значительно дальше, чем Ростовщик, перешагивая через всех.

Вита Рамм:
Для меня лично Фауст никогда не был положительным героем. История с Маргаритой – ужасна.

Андрей Сигле:
Согласен. И в нашей истории Маргарита существует как его идея фикс. Он хочет ее спасти, но заканчивается все наоборот – гибелью девушки. Также Фауст одержим поиском себя.

Вита Рамм:
Что ищете Вы? У вас же, кроме продюсерских дел, творческая профессия – композитор. Каково Ваше представление о кинематографическом мире?

Андрей Сигле:
Сложно сказать. Я помню запись программы «Закрытый показ» и обсуждение фильма Анны Фенченко «Пропавший без вести». Это был страшный гладиаторский бой. С той и с другой стороны было сказано много сильных и даже беспощадных слов. Я понимал, что это некая игра по своим правилам, что искусству неважно, что именно говорят, лишь бы не молчали. Но все это выслушивать было очень тяжело, все внутри сжималось. Я думал, что же сейчас чувствует Аня? Результатом телезаписи для нас было серьезное душевное опустошение. Мы внутри нашего сообщества порой так далеко заходим. Знаете, как говорят – бьют по сюртуку, попадают по человеку. Поэтому в первую очередь, мне хотелось бы уважительного отношения друг к другу между коллегами. Чтобы не зависть определяла наши слова или действия, а радость за успех другого.

Вита Рамм:
Вы говорите о невозможном. Даже во время церемоний на телекамеры коллеги не могут заставить себя улыбнуться, если приз уходит другому. Может быть причина в том, что все бедны, а призы дополняются некой суммой? Понять ход мысли просто. Мол, Сигле хорошо устроился, именем Сокурова деньги добывать легче легкого, фестивали стоят в очереди, а рекламу сам премьер министр страны им делает. Твори – не хочу!

Андрей Сигле:
Да, после награды в Венеции это ощущение только усилилось. До «Фауста» на нас в киносообществе смотрели как на маргиналов. Питерцы искусством занимаются, про Ленина-Гитлера-Императора снимают,.Галину Павловну в Чечню свозили. Словом, никакой опасности мы ни для кого не представляли. Но мы не ожидали, что «Фауст» будет воспринят коллегами не как прорыв, а как вызов им. Вырываясь вперед, оставляешь за спиной большое количество завистников. Столько недоброжелательных шепотков в спину я еще не получал. Что ж, это закаляет.

Вита Рамм:
Но Вас может утешить мысль, что теперь у Вас прямая связь с первым человеком в стране и не будет проблем с финансированием следующего проекта.

Андрей Сигле:
Вот и вы туда же (смеется). Это миф, никакой прямой связи нет. И финансирования для нового фильма мы добиваемся классическим тяжким трудом – очередь на гранты, бюрократическая волокита с оформлением бумаг. У нас все как у всех. Каждый новый проект – это большой труд, и не только творческий. Хотя творческий, в первую очередь.

Вита Рамм:
Раз уже речь зашла о финансах, то спрошу Вас как продюсера – «Фауст» для Вас успешная картина? Можно прогнозировать возврат средств?

Андрей Сигле:
Международный прокат идет достаточно успешно. Фильм продан в 32 страны. Но бюджет у картины был большой, и окупится он очень не скоро.

Вита Рамм:
Вы ничего не сказали про немецкие деньги в бюджете фильма. Говорили, что Владимир Путин специально в Германии договаривался с немецкими бизнесменами, чтобы финансировали съемки

Андрей Сигле:
Сколько же в Москве домыслов! Сидим мы в своем Питере тихо, никого не трогаем, кино снимаем (смеется). Никаких немецких денег у нас не было. Мы снимали русское кино на русские деньги. И художественное решение фильма – декорации Елены Жуковой, костюмы Лидии Крюковой – тоже были русскими. А Владимир Владимирович Путин лишь представил проект в Германии, не более того. У немцев всегда был ревностный, сказал бы, интерес к картине. С одной стороны – Гете и Фауст принадлежат уже всему миру, а с другой – это их культурное наследие. Это можно сравнить с нашей реакцией на экранизации Толстого или Чехова. Как смеют, что они там понимают (смеется). Они приватизировали Гете, мы – своих классиков. Но, повторюсь, фильм Александра Сокурова никоим образом не экранизация Гете, а самостоятельное произведение по мотивам «Фауста».

Вита Рамм:
А что за история с титрами на 42 миллиона рублей? В Москве, знаете, как киношный народ возбудился? Какой же в итоге был бюджет картины?

Андрей Сигле:
Общий бюджет фильма 9.3 миллиона евро. Инвесторами выступали Фонд развития и поддержки средств массовой информации Санкт-Петербурга и Фонд кино, который выделил обозначенные 42 миллиона рублей на постпродакшн. Никого, как видите, мы не грабили. В моей компании нет привычки брать себе из денег, которые нужны для производства. Я не понимаю, как можно обкрадывать фильм. Это то же самое, что красть у собственного ребенка. Съемки за границей (в Чехии, Исландии), декорации в трех замках, костюмы, компьютерная графика, европейские актеры, а еще большая интернациональная группа, постпродакшн в Англии, Германии и Финляндии. В общем, большая и серьезная работа. К слову, равный по постановочным задачам европейский фильм «Парфюмер» стоил 50 миллионов евро.

Вита Рамм:
А на что, простите, жить продюсеру, если валовые кассовые сборы не могут покрыть затраты, а уж тем более приносить прибыль? Речь, как Вы понимаете, не о трэш-комедиях.

Андрей Сигле:
У меня есть свой бизнес. Есть компания, которая занимается производством телесериалов. Если кто-то считает, что, занимаясь интеллектуальным кино, я это делаю ради денег, то они глубоко ошибаются. На авторском кинематографе денег не заработать. Отсюда и разговоры – тому дали, тот не получил… Пока в нашей стране кино будет жить на государственных дотациях, пока отрасль не станет самоокупаемой, разговоры о деньгах будут главнее. Не до искусства продюсерам. Бизнес все расставит на свои места. Пока же у нас все идет по кругу – мало кинотеатров, кинотеатры искажают отчетность в свою пользу, пираты воруют и никого не боятся, продюсеру деньги не возвращаются, и тот вновь идет в очередь за дотацией. Так и живем в порочной практике. Вы не представляете очередь за государственными деньгами в министерстве культуры. Например, на фильм Константина Лопушанского «Роль» нам выделили 28 миллионов рублей. Желающих этих небольших для кинопроизводства денег было – 238 заявок. Прописью: двести тридцать восемь! И только семь из них получили субсидии.

Вита Рамм:
28 миллионов рублей достаточно для съемок фильма «Роль»?

Андрей Сигле:
Вы шутите?! Смета – 2,5 миллиона долларов. Не так уж и много для исторического кино. Но я ведь обязан найти недостающую большую часть. А кино – умное, значит, быстрого возврата средств не предполагается. За годы показов фильм, безусловно, может вернуть бюджет, но в стране нет условий, чтобы картина работала в прокате долго. Две-три недели, и жизнь фильма заканчивается, продолжается только в двух-трех кинотеатрах. Далее, если повезет, ленту купит телевидение. DVD рынок, как вы понимаете, умирает. И я не знаю в нашей стране людей, которые могли бы внести недостающую сумму. Поэтому веду поиски в Европе. Есть уже договоренность с финнами, проявили интерес немцы и французы. Ведем переговоры с поляками. Копродукция гарантирует, что кино увидит европейский зритель. Но совместное производство – отдельная головная боль. Много денег никто не дает, а спрашивают за каждый цент строго. Еще часть денег надо тратить на территории дающего. И это преимущество съедается командировочными расходами и зарплатами зарубежных специалистов, а они в разы выше наших. Если не удастся собрать сумму полностью, что ж, будем пересматривать бюджет, чего не хотелось бы.

Вита Рамм:
Но Вы же намерено выбрали нишу авторского кино.

Андрей Сигле:
Работа в авторском, интеллектуальном кино позволяет мне совершенствоваться. Я постоянно учусь. Общение с выдающимися режиссерами, работа с качественными сценариями заставляет душу трудиться и развивает мозг. Наверное, я в чем-то становлюсь лучше. Сокуров, Светозаров, Лопушанский, Евтеева, Овчаров – выдающиеся режиссеры замечательной петербургской школы, с которыми меня связывают не только производственные, но и теплые человеческие отношения.

Вита Рамм:
Вернемся к предстоящему прокату «Фауста». Почему для московской премьеры Вы выбрали столь пафосное, труднодоступное место как КЗ Барвиха Luxary Village? Не съест ли пара премьер все 15 миллионов рублей, выделенных для поддержки проката?

Андрей Сигле:
В Петербурге премьеру мы проводим в Большом зале Филармонии, где я, кстати, писал музыку к нашему фильму с замечательным оркестром Юрия Темирканова. Но это у нас, в провинции. А в Москве «Люксор», наш прокатчик, говорит, что все должно быть пафосно и гламурно. На самом деле это прекрасный зал, хорошая площадка для показа кино с технической точки зрения.

Вита Рамм:
Какова стратегия проката фильма в России?

Андрей Сигле:
Помимо «расписывания» ста копий по кинотеатрам, будем еще стараться донести картину и до зрителей тех городов, где не ступает нога прокатчика. Хотим организовать ряд индивидуальных, региональных премьер в России.