15 ноября 2013 13:46
Сергей Голомазов: «Театр очень обогащает киноремесло»
С 18 по 23 ноября 2013 года состоится 33 международный кинофестиваль ВГИК. В девятый раз в рамках смотра пройдет международный театральный конкурс, для оценки которого собрано отдельное профессиональное жюри. Председатель жюри, Заслуженный деятель искусств РФ, художественный руководитель театра на Малой Бронной Сергей Голомазов рассказал о причинах, побудивших его войти в состав жюри; поделился своими размышлениям об актерской профессии и ожиданиями, связанными с грядущим фестивалем.
Корреспондент:
Почему Вы согласились на нелегкий труд председателя жюри студенческого фестиваля?
Сергей Голомазов:
Я вас удивлю, но это профессиональный интерес – больше ничего. Я сам с конца 1990-х активно занимаюсь профессиональной педагогикой, поэтому мне крайне интересно, чем дышит, как и чему учат в других институтах, какие там превалируют профессиональные, ремесленные, репертуарные, драматургические интересы; стили, настроения… Тем более, там представлены школы из Литвы, Болгарии, Польши… Я вообще очень люблю показы мастерских в театре, потому что мне они дают понимание профессионального уровня преподавания на данный момент.
Корреспондент:
Могли бы Вы поделиться, по каким критериям Вы будете оценивать конкурсные спектакли?
Сергей Голомазов:
Я буду стараться подходить к представленным спектаклям не с точки зрения соотношения или соотнесения с собственными театральными вкусами и пристрастиями – хотя это играет определенную роль и влияет на впечатление от спектакля, но в последнюю очередь. Я буду подходить с точки зрения профессии и ремесла, потому что мои субъективные художественные восприятия – это принадлежность моего личного опыта и моего личного творчества. С точки зрения оценки спектакля я постараюсь быть максимально объективным.
Корреспондент:
Значит, Вы не ориентируетесь на свои эмоциональные ощущения?
Сергей Голомазов:
Нет, отнюдь: для меня эмоциональные ощущения важны. Безусловно, я представитель определенной театральной школы – она как бесконечно современна, так и по-своему достаточно консервативна (в данном случае слово «консервативный» не надо воспринимать как ругательное), поэтому, конечно, я ценю человеческий театр, непосредственный, энергию актера. Я прежде всего буду стараться оценивать актерскую работу с точки зрения интересных человеческих процессов: каким образом актер или актриса владеют ремеслом. В этом смысле, конечно, есть определенные профессиональные ремесленные критерии.
Корреспондент:
Считаете ли Вы, что «актер театра» и «актер кино» - разные профессии? Есть ли какие-то нюансы в обучении?
Сергей Голомазов:
Это совершенно разные профессии, на мой взгляд. Нужно ли как-то по-разному обучать? Не знаю. Хотя, думаю, на этот счет есть разные опыты и накопленные ремесленные капиталы, но знаю одно совершенно точно: лучшие голливудские актеры – хорошие, умные актеры, которые, как Вы понимаете, в театре играют мало, если вообще играют, начинают свой путь, как правило, с театральной студии, где их учат по достаточно консервативным лекалам. Некоторые очень известные, богатые голливудские актеры, не обиженные кинематографической практикой, периодически на собственные деньги нанимают режиссера, труппу, ставят спектакли и играют на сцене. Значит все-таки у профессии профессионального киноактера есть какая-то ремесленная потребность заниматься театром; необходимость каким-то образом развивать свой организм, свою актерскую природу, которая требует тренинга. Одного кинематографического процесса для этого, мне кажется, недостаточно. Его просто не хватает. Думаю, если киноактер будет обучен в хорошей театральной школе, это ему как минимум не помешает. Разница начинается значительно позже: способ жизни в кино и способ жизни в театре совершенно разный. И творческий организм работает по разным законам. Необходимость и возможность очень точно сыграть в кадре на протяжении 10 секунд – это одно, а умение протащить через трехчасовой спектакль роль – это совершенно другое. Огромное количество примеров того, как замечательные киноактеры, умеющие очень внятно и точно отработать поставленную режиссерскую задачу в кадре и в малюсеньком куске, совершенно беспомощны на театральной площадке. Известны противоположные случаи: люди, которые чувствуют себя в театре как рыба в воде, беспомощны перед камерой, теряются, не понимают, не знают, как так можно. В этом смысле, киноактер и актер театра – это абсолютно разные профессии, но надо стремиться к некой универсальности существования.
Корреспондент:
Как Вы думаете, можно по актерской работе в фильме судить о возможностях работы артиста в театре и наоборот?
Сергей Голомазов:
Наверное, можно, но мне кажется, что у сцены и у камеры очень разные чувства. Я опираюсь на свой опыт и точно знаю, что бывает так: человек в жизни идет по улице, на нем взгляд не остановится. Выходит на сцену – глаз не оторвать. Бывает, на сцене – глаз не оторвать, а камера не любит. Бывает, камера обожает, на сцене – не видно человека. Поэтому опередить, наверное, можно, хотя – трудно. Для того, чтобы верно определить какие-то перспективы конкретного человека в кино или в театре, нужны опыты, в кино - кинопробы. Иначе невозможно.
Корреспондент:
Можно ли, на Ваш взгляд, на основании студенческих спектаклей сделать вывод о будущем актеров и режиссеров?
Сергей Голомазов:
Теоретически, можно, но моя профессиональная педагогическая и режиссерская практика наполнена огромным количеством примеров того, как выпускники, выходя из института, имели прекрасные перспективы, а в результате – ничего. Бывают и обратные примеры.
Конечно, сразу видно, если у актера есть потенциал, темперамент, хорошие внешние данные, очень хороший профессиональный ум – это видно. Если глаз наметан, глаз опытный – это видно. Другое дело, какие образом потом этот человек своими достоинствами и талантами распорядится.. Я боюсь ставить диагнозы, потому что все меняется. Очень быстро меняется эстетика театра, что происходит с эстетикой нового российского кино – вообще сложно судить.
Корреспондент:
От эстетики зависит востребованность того или иного актера: вообще, актер – очень зависимая профессия?
Сергей Голомазов:
Актеры абсолютно зависимы. В этом смысле актеры – очень несчастные люди. Им хоть больше всего достается ласки, славы и любви зрителей, но они платят за это своей абсолютной зависимостью от всего: от времени суток, от погоды, от социально-культурного и прочего климата, от того, какая в кино эстетика… Все диктует способ отбора и понимание того, каким должен быть современный герой.
Корреспондент:
Как Вы думаете, почему конкурс театральных школ так прочно и гармонично вошел с состав фестиваля кинематографического ВУЗа?
Сергей Голомазов:
Потому что, несмотря на разность профессий киноактера и театрального актера, генетическая составляющая и платформа у них одна. Чтобы стать киноактером, надо, как мне кажется, пройти театральную школу. Это нормально, это в природе кинематографической профессии артиста: пройти традиционную, хорошую, жесткую, строгую, в хорошем смысле слова консервативную театральную школу.
Желательно, чтобы кинорежиссеры умели работать с актером. Знаете, сразу видно, когда кинорежиссер умеет работать с артистом, умеет выстроить отношения, конфликт, перспективу роли, точно подсказывает приспособления. Думаю, для многих кинорежиссеров проходить режиссерские театральные курсы тоже было бы неплохо: научиться разбирать роли, сценарий, драматургию.
Корреспондент:
Киношкола должна впитывать опыт театра…
Сергей Голомазов:
Мне кажется, да. Театр очень обогащает киноремесло во всех смыслах – не буквально, но косвенно обогащает. Вот вам ответ на вопрос, почему в рамках киношколы проводится театральный фестиваль.
Корреспондент:
Насколько фестивали содействуют раскрытию молодых талантов или они больше расхолаживают, превращаясь в тусовку?
Сергей Голомазов:
Фестиваль для того и фестиваль, чтобы на нем тусоваться. Это совершенно нормально. Причем, когда еще тусоваться, как не в молодые годы, будучи студентом, да еще и участником фестиваля? Другие дело, что желательно накануне спектакля сильно не тусоваться, потому что это повлияет на качество существования в спектакле, но фестиваль, как правило, помимо обмена опытом, каких-то ремесленных задач имеет еще и вторую задачу: это знакомство, праздник, радость, вечера, тусовки, какие-то компании, немножко вина или пива – ничего страшного в этом нет. Это все свойственно празднику. Я вспоминаю свою театральную жизнь, свои выезды на разного рода фестивальные мероприятия со своими студентами… Это достаточно профессиональное, с какими-то элементами легкомысленности и безответственности мероприятие, что не умоляет его серьезного содержания.
Корреспондент:
Какое значение лично Вы придаете наградам и, как думаете, какое значение призы, которые вы присудите, будут иметь для студентов?
Сергей Голомазов:
Награда прекрасна, когда она неожиданна. Неожиданность награды всегда сопряжена с объективностью оценки. В нашем мире объективность оценки в распределении наград - вещь, как мне кажется, дефицитная, потому что – увы и ах – но тенденциозность оценок в театре и кино, к сожалению, лежит на поверхности и очевидна. Студенческие фестивали качественно отличаются от больших, взрослых смотров, тем, что этого можно избежать. Тут можно быть, действительно, абсолютно объективным и непредвзятым. Нет никаких фаворитов, театральных бонз, которых надо обязательно отметить; нет артистов, которых надо отметить в связи с какой-то датой. В общем, это никакого отношения не имеет к внутриполитической театральной ситуации. Это абсолютно открытая площадка, где можно оценивать исключительно по одному принципу – по принципу творчества, ремесла и художественных достоинств, и ничего сюда не примешивается.
Корреспондент:
Чего Вы сами ждете от грядущего 33 фестиваля ВГИК? Вы ожидаете его с надеждами или опасениями?
Сергей Голомазов:
Я боюсь скучных спектаклей, но, что делать, если спектакль будет скучный, банальный – придется терпеть. Вот этого я боюсь, наверное, больше всего. Хотя я привык: первые самостоятельные работы моих студентов, особенно на первом-втором курсе, которые они показывают, конечно, малоинтересны (смеется). Но это элемент профессии: все время находиться в созерцании дилетантизма. Ничего страшного, потерплю, если что, но хочется надеяться, что не только этим придется заниматься.
Я знаю, что всякого рода студенческие фестивали всегда бывают сопряжены с какими-то чудесами, неожиданностями в хорошем смысле слова: они тем и интересны. Это всегда энергия молодости, поэтому наверняка там будет что-то необычное. Надеюсь, будет интересно, если не постоянно, то, по крайней мере, через раз.
Корреспондент:
Почему Вы согласились на нелегкий труд председателя жюри студенческого фестиваля?
Сергей Голомазов:
Я вас удивлю, но это профессиональный интерес – больше ничего. Я сам с конца 1990-х активно занимаюсь профессиональной педагогикой, поэтому мне крайне интересно, чем дышит, как и чему учат в других институтах, какие там превалируют профессиональные, ремесленные, репертуарные, драматургические интересы; стили, настроения… Тем более, там представлены школы из Литвы, Болгарии, Польши… Я вообще очень люблю показы мастерских в театре, потому что мне они дают понимание профессионального уровня преподавания на данный момент.
Корреспондент:
Могли бы Вы поделиться, по каким критериям Вы будете оценивать конкурсные спектакли?
Сергей Голомазов:
Я буду стараться подходить к представленным спектаклям не с точки зрения соотношения или соотнесения с собственными театральными вкусами и пристрастиями – хотя это играет определенную роль и влияет на впечатление от спектакля, но в последнюю очередь. Я буду подходить с точки зрения профессии и ремесла, потому что мои субъективные художественные восприятия – это принадлежность моего личного опыта и моего личного творчества. С точки зрения оценки спектакля я постараюсь быть максимально объективным.
Корреспондент:
Значит, Вы не ориентируетесь на свои эмоциональные ощущения?
Сергей Голомазов:
Нет, отнюдь: для меня эмоциональные ощущения важны. Безусловно, я представитель определенной театральной школы – она как бесконечно современна, так и по-своему достаточно консервативна (в данном случае слово «консервативный» не надо воспринимать как ругательное), поэтому, конечно, я ценю человеческий театр, непосредственный, энергию актера. Я прежде всего буду стараться оценивать актерскую работу с точки зрения интересных человеческих процессов: каким образом актер или актриса владеют ремеслом. В этом смысле, конечно, есть определенные профессиональные ремесленные критерии.
Корреспондент:
Считаете ли Вы, что «актер театра» и «актер кино» - разные профессии? Есть ли какие-то нюансы в обучении?
Сергей Голомазов:
Это совершенно разные профессии, на мой взгляд. Нужно ли как-то по-разному обучать? Не знаю. Хотя, думаю, на этот счет есть разные опыты и накопленные ремесленные капиталы, но знаю одно совершенно точно: лучшие голливудские актеры – хорошие, умные актеры, которые, как Вы понимаете, в театре играют мало, если вообще играют, начинают свой путь, как правило, с театральной студии, где их учат по достаточно консервативным лекалам. Некоторые очень известные, богатые голливудские актеры, не обиженные кинематографической практикой, периодически на собственные деньги нанимают режиссера, труппу, ставят спектакли и играют на сцене. Значит все-таки у профессии профессионального киноактера есть какая-то ремесленная потребность заниматься театром; необходимость каким-то образом развивать свой организм, свою актерскую природу, которая требует тренинга. Одного кинематографического процесса для этого, мне кажется, недостаточно. Его просто не хватает. Думаю, если киноактер будет обучен в хорошей театральной школе, это ему как минимум не помешает. Разница начинается значительно позже: способ жизни в кино и способ жизни в театре совершенно разный. И творческий организм работает по разным законам. Необходимость и возможность очень точно сыграть в кадре на протяжении 10 секунд – это одно, а умение протащить через трехчасовой спектакль роль – это совершенно другое. Огромное количество примеров того, как замечательные киноактеры, умеющие очень внятно и точно отработать поставленную режиссерскую задачу в кадре и в малюсеньком куске, совершенно беспомощны на театральной площадке. Известны противоположные случаи: люди, которые чувствуют себя в театре как рыба в воде, беспомощны перед камерой, теряются, не понимают, не знают, как так можно. В этом смысле, киноактер и актер театра – это абсолютно разные профессии, но надо стремиться к некой универсальности существования.
Корреспондент:
Как Вы думаете, можно по актерской работе в фильме судить о возможностях работы артиста в театре и наоборот?
Сергей Голомазов:
Наверное, можно, но мне кажется, что у сцены и у камеры очень разные чувства. Я опираюсь на свой опыт и точно знаю, что бывает так: человек в жизни идет по улице, на нем взгляд не остановится. Выходит на сцену – глаз не оторвать. Бывает, на сцене – глаз не оторвать, а камера не любит. Бывает, камера обожает, на сцене – не видно человека. Поэтому опередить, наверное, можно, хотя – трудно. Для того, чтобы верно определить какие-то перспективы конкретного человека в кино или в театре, нужны опыты, в кино - кинопробы. Иначе невозможно.
Корреспондент:
Можно ли, на Ваш взгляд, на основании студенческих спектаклей сделать вывод о будущем актеров и режиссеров?
Сергей Голомазов:
Теоретически, можно, но моя профессиональная педагогическая и режиссерская практика наполнена огромным количеством примеров того, как выпускники, выходя из института, имели прекрасные перспективы, а в результате – ничего. Бывают и обратные примеры.
Конечно, сразу видно, если у актера есть потенциал, темперамент, хорошие внешние данные, очень хороший профессиональный ум – это видно. Если глаз наметан, глаз опытный – это видно. Другое дело, какие образом потом этот человек своими достоинствами и талантами распорядится.. Я боюсь ставить диагнозы, потому что все меняется. Очень быстро меняется эстетика театра, что происходит с эстетикой нового российского кино – вообще сложно судить.
Корреспондент:
От эстетики зависит востребованность того или иного актера: вообще, актер – очень зависимая профессия?
Сергей Голомазов:
Актеры абсолютно зависимы. В этом смысле актеры – очень несчастные люди. Им хоть больше всего достается ласки, славы и любви зрителей, но они платят за это своей абсолютной зависимостью от всего: от времени суток, от погоды, от социально-культурного и прочего климата, от того, какая в кино эстетика… Все диктует способ отбора и понимание того, каким должен быть современный герой.
Корреспондент:
Как Вы думаете, почему конкурс театральных школ так прочно и гармонично вошел с состав фестиваля кинематографического ВУЗа?
Сергей Голомазов:
Потому что, несмотря на разность профессий киноактера и театрального актера, генетическая составляющая и платформа у них одна. Чтобы стать киноактером, надо, как мне кажется, пройти театральную школу. Это нормально, это в природе кинематографической профессии артиста: пройти традиционную, хорошую, жесткую, строгую, в хорошем смысле слова консервативную театральную школу.
Желательно, чтобы кинорежиссеры умели работать с актером. Знаете, сразу видно, когда кинорежиссер умеет работать с артистом, умеет выстроить отношения, конфликт, перспективу роли, точно подсказывает приспособления. Думаю, для многих кинорежиссеров проходить режиссерские театральные курсы тоже было бы неплохо: научиться разбирать роли, сценарий, драматургию.
Корреспондент:
Киношкола должна впитывать опыт театра…
Сергей Голомазов:
Мне кажется, да. Театр очень обогащает киноремесло во всех смыслах – не буквально, но косвенно обогащает. Вот вам ответ на вопрос, почему в рамках киношколы проводится театральный фестиваль.
Корреспондент:
Насколько фестивали содействуют раскрытию молодых талантов или они больше расхолаживают, превращаясь в тусовку?
Сергей Голомазов:
Фестиваль для того и фестиваль, чтобы на нем тусоваться. Это совершенно нормально. Причем, когда еще тусоваться, как не в молодые годы, будучи студентом, да еще и участником фестиваля? Другие дело, что желательно накануне спектакля сильно не тусоваться, потому что это повлияет на качество существования в спектакле, но фестиваль, как правило, помимо обмена опытом, каких-то ремесленных задач имеет еще и вторую задачу: это знакомство, праздник, радость, вечера, тусовки, какие-то компании, немножко вина или пива – ничего страшного в этом нет. Это все свойственно празднику. Я вспоминаю свою театральную жизнь, свои выезды на разного рода фестивальные мероприятия со своими студентами… Это достаточно профессиональное, с какими-то элементами легкомысленности и безответственности мероприятие, что не умоляет его серьезного содержания.
Корреспондент:
Какое значение лично Вы придаете наградам и, как думаете, какое значение призы, которые вы присудите, будут иметь для студентов?
Сергей Голомазов:
Награда прекрасна, когда она неожиданна. Неожиданность награды всегда сопряжена с объективностью оценки. В нашем мире объективность оценки в распределении наград - вещь, как мне кажется, дефицитная, потому что – увы и ах – но тенденциозность оценок в театре и кино, к сожалению, лежит на поверхности и очевидна. Студенческие фестивали качественно отличаются от больших, взрослых смотров, тем, что этого можно избежать. Тут можно быть, действительно, абсолютно объективным и непредвзятым. Нет никаких фаворитов, театральных бонз, которых надо обязательно отметить; нет артистов, которых надо отметить в связи с какой-то датой. В общем, это никакого отношения не имеет к внутриполитической театральной ситуации. Это абсолютно открытая площадка, где можно оценивать исключительно по одному принципу – по принципу творчества, ремесла и художественных достоинств, и ничего сюда не примешивается.
Корреспондент:
Чего Вы сами ждете от грядущего 33 фестиваля ВГИК? Вы ожидаете его с надеждами или опасениями?
Сергей Голомазов:
Я боюсь скучных спектаклей, но, что делать, если спектакль будет скучный, банальный – придется терпеть. Вот этого я боюсь, наверное, больше всего. Хотя я привык: первые самостоятельные работы моих студентов, особенно на первом-втором курсе, которые они показывают, конечно, малоинтересны (смеется). Но это элемент профессии: все время находиться в созерцании дилетантизма. Ничего страшного, потерплю, если что, но хочется надеяться, что не только этим придется заниматься.
Я знаю, что всякого рода студенческие фестивали всегда бывают сопряжены с какими-то чудесами, неожиданностями в хорошем смысле слова: они тем и интересны. Это всегда энергия молодости, поэтому наверняка там будет что-то необычное. Надеюсь, будет интересно, если не постоянно, то, по крайней мере, через раз.
Другие статьи по теме ВГИК
15.03.2024
На форуме Россия ВГИК представил интерактивную мультимедиа площадку цифрового искусства
01.03.2024
ВГИК объявляет набор на курсы «Продюсирование и дистрибьюция аудиовизуальных проектов»
27.02.2023
ВГИК обьявил очередной набор на специальность Продюсер дистрибьюции
01.02.2023
ВГИК приглашает на курсы Продюсер дистрибьюции
05.10.2022
Экс-ректор ВГИКа Александр Новиков покончил в собой
Реклама