Ян Фишер-Романовский: «Мне интересно работать с Россией, но нужно, чтобы Россия мне подала руку»

В сентябре на Киносаммите, проходящем во Владивостоке на фестивале «Меридианы Тихого» в преставлении проектов по ко-продукции участвовал Ян Фишер-Романовский, молодой американский продюсер с русскими корнями, свободно говорящий по-русски. Он очень хочет снимать в России и делать ко-продукцию с российскими партнерами. Наш корреспондент побеседовал с Яном о проблемах, с которыми он сталкивается, и планах.

Корреспондент
Расскажите, пожалуйста, немного о себе.

Ян Фишер-Романовский:
Я работаю в Америке, никакого отношения к российскому кино не имею, но планирую делать ко - продукцию с российскими компаниями. Я знаю язык, в этом смысле мне легче общаться. 
У меня с партнерами независимая продюсерская компания, которая находится в Лос-Анджелесе. Мы работаем с иностранными фирмами, помогаем им снимать в Америке, получать государственные деньги. Потому что сейчас практически все штаты дают деньги на кинопризводство, но в этом надо понимать, а иностранные продюсеры не владеют этой информацией, и мы им помогаем, консультируем в основном европейцев.
Но главный вид деятельности нашей компании – это продюсирование. Я начинал с клипов и документального кино. В последние два–три года понемногу стал снимать игровое кино. За последнее время сделал три малобюджетных фильма. Последние годы потратил на то, что ездил по разным странам, собирал материал, интересные книги, комиксы – то, из чего можно делать кино. Покупал права или опционы.
Я независимый продюсер, в компании нас трое, и каждый делает то, что знает, но при этом делает все. Я именно «продюсер руками», что называется. Конечно, приходится заниматься  и поиском денег тоже. Я знаю, где их брать, если нужно, но это не самое главное, что меня интересует. Мне интересен  процесс кинопроизводства.
 
Корреспондент:
Давайте поговорим о ко-продукции, и какие у Вас возникают проблемы при работе с российскими продюсерами.

Ян Фишер-Романовский:
Проблема заключается в том, что с одной стороны, российская киноиндустрия очень молодая. А другой стороны, к сожалению, 70% отрасли построено на старых канонах.  Когда начинаешь общаться с российской компанией, практически всегда возникает один и тот же вопрос: «Фильм стоит 5 миллионов? Хорошо, а за сколько мы его будем снимать?» – «За пять миллионов». – «Нет, мы понимаем, но в действительности, за сколько будем снимать?» – «Пять миллионов». – «Нет, это нам понятно, но мы же зарабатывать должны…» То есть разговор идет такой: «Мы снимаем за три, два делим между собой, и всем хорошо».
Американцы так не работают. Потому что в Америке кино приносит прибыль, и есть возможность заработать деньги на фильме после его продажи. Большинство продюсеров готовы  либо совсем отказаться от своего гонорара, либо снизить его до минимума, потому что задача – сделать хороший фильм. Джеймс Камерон поставил на «Титаник» все – свою жизнь, компанию, дом. Ему повезло – он знал, что делает, и это сработало.
На одном из первых фильмов мне не хватало денег, я пошел, взял деньги в кредит под свое собственное имя 150 тысяч долларов, и закончил кино. Потому что для нас это важно – закончить фильм. И мы знаем, что в прокате, вернем эти деньги, во всяком случае, надеемся.
В России все по-другому. Когда ты пытаешься объяснить русским продюсерам, что можно сделать кино за определенную сумму и реально заработать, потому что есть элементарный расчет по продажам, как правило, отвечают, что интересует только доход по России и больше ничего.  Или же мне предлагают снять кино за половину его стоимости. Но я так работать не хочу, в этом проблема номер один.
А проблема номер два. Есть инертность мышления, люди не хотят идти ни на какие уступки. С  таким мироощущением ко-продукцию не сделаешь, для нее нужна гибкость, желание понимать партнера.
Есть также у российских продюсеров опасения по поводу чистоплотности американских партнеров. Практически с каждым проектом, который попытались сделать как ко-продукцию в последнее время в Америке, что-то не получалось.
У меня есть план – я хочу построить работу с российской киноиндустрией, то есть сделать кино с русскими режиссерами, которое будет интересно и русскому, американскому, а заодно и международному рынку. Конечно, на английском языке, потому что это сразу дает кино коммерческий потенциал. К этому пришли испанцы, к этому пришла Германия. Практически все европейские страны стали делать англоязычное кино.
Россия и Америка очень похожи друг на друга, и мне кажется, люди очень похожи. Мне кажется, просто нужно новое поколение продюсеров, которые понимают, что, делая англоязычное кино для мира, таким образом поднимают уровень отечественного кино. Почему американцы сегодня в Россию боятся ехать снимать? Во-первых, дорого, во-вторых, сегодня кроме «ТРИТЭ», например, никого больше не знают. Я очень надеюсь, что произойдут изменения, может быть, российские продюсеры научатся снимать ко-продукцию.
Конечно, в российском кино еще много проблем. Я посмотрел на фестивале четыре фильма. Мне кажется, у них у всех одни и те же проблемы. Первое – создается  ощущение, что в России нет нормальных сценаристов, за исключением двух – трех, которые пишут специфические русские сценарии. Когда идешь в кино на такой фильм, то ты знаешь, что будешь смотреть русское кино, которое этим и интересно всему миру. И есть все остальное, так называемый русский блокбастер, который в девяноста процентах случаев поделка под американские блокбастеры. Но страдает динамика, сценарий. Кажется, и идея интересная, но чего-то не хватает. Но самое главное, что все российские фильмы почему-то кончаются скомкано. Я четыре фильма здесь видел – у всех одинаковая проблема в конце.

Корреспондент:
В этом году Вы участвовали в питчинге на форуме ко-продукции во Владивостоке. Как Вы считаете, у этого мероприятия есть будущее?

Ян Фишер-Романовский:
Мне очень понравилось, я считаю, что это перспективно. Идея отличная, конечно, было немножко скомкано, но организовано неплохо, и задумка хорошая. Из этого что-то выйдет. Такие форумы работают во всем мире. Они проходят во время фестивалей, или сами по себе. Есть мероприятия, на которые специально собираются, чтобы обсуждать проекты. Это вполне реальная ситуация во многих странах мира.
Я свой второй фильм, который был здесь, на фестивале в прошлом году, сделал именно таким способом. Я был в Каннах, случайно познакомился в компании со своим будущим партнером, через три месяца мы снимали кино. Эта система работает сто процентов. Просто надо время, чтобы выстроить отношения, и нужна поддержка.
Я стремлюсь делать ко-продукцию с Россией, потому что мне кажется, что в России есть потенциал. В какой-то момент будет больше кинотеатров. И бокс-офис существенно вырастет. Поэтому нужно снимать кино, которое будет работать по обе стороны океана. Россия намного ближе Америке, чем даже Англия. В России есть хорошая талантливая молодежь, которая понимает в кино, и с которой можно будет работать. Это только дело времени. Если я сумею сделать официальную ко-продукцию с Россией, об этом начнут говорить, и дальше будет легче.  Если это произойдет, мы, может быть, придем к очень интересной структуре. Я был бы очень рад, если бы нашелся продюсер в России, который при поддержке административного ресурса  рискнул сделать ко-продукцию. Я сейчас веду переговоры с несколькими компаниями, которым это интересно. Они очень осторожны, но я надеюсь, что мы придем в какой-то момент к соглашению.

Корреспондент:
В этом году Вы приехали не только на фестиваль, но и присматриваете натуру для нового проекта «Werewolf». Расскажите, пожалуйста, поподробнее о нем.

Ян Фишер-Романовский:
Этим проектом я занимался 10 лет, это эпическая история, очень интересная, она связана с Владивостоком. Я сюда приехал, потому что мне интересно было посмотреть на остров Русский.
Когда в прошлом году я туда попал, и нам показали подземелья,  я подумал, что здесь можно сделать интересное кино. Я обратился к Джозефу Пепе, чтобы он придумал идею для фильма на заброшенном острове. Джо посмотрел и сделал рисунки оборотней, поскольку он занимается концептуальным дизайном. Сейчас уже есть сценарист, режиссер, оператор, который работал с Ридли Скоттом, на всех его фильмах. Пока все в процессе, но проект стал принимать форму. Я его хочу сделать за небольшие деньги – миллиона три. Сейчас в Голливуде уже делают голову монстра, то есть это не будет digital-эффект. Мы будем делать всю куклу.

Корреспондент:
Сейчас Вы ищете партнеров для  «Werewolf»а в России. Как обстоят дела с этим?

Ян Фишер-Романовский:
Снимать, конечно, можно где угодно. Необязательно должна быть Россия, это может быть и Румыния, и Африка, остров можно снять на Гавайях. Но мне нравится регион, и я думаю, что будет хорошая попытка попробовать сделать это кино здесь. Мне нужен корейский партнер, и русский. Корейский потому, что всю аппаратуру придется везти из Кореи – это дешевле и проще, чем из Москвы. А русский потому, что я хочу снимать здесь. Я надеюсь, что найдется русский продюсер, у которого будет достаточно желания и силы, чтобы поднять этот проект вместе со мной.
Мне очень нравится фестиваль, его директор Александр Долуда, который потрясающе, на мой взгляд, все организовывает. Я считаю, что в регионе потенциально, в связи с очень удобным расположением, можно построить киноиндустрию. Для Америки это было бы очень удобно. В прошлом году здесь был представитель «Уорнер Бразерс». Мы с ним об этом разговаривали, и он сказал, что сюда можно привести американские компании, здесь очень интересно, но только после того, как какой-то сумасшедший типа меня снимет проект, и он будет успешным. А  до этого никто сюда не поедет.

Корреспондент:
Будьте добры, расскажите, подробнее о возможностях продюсеров на территории США. Как и где можно получить деньги на съемки?

Ян Фишер-Романовский:
В какой-то момент американское фильмопроизводство переместилось на территорию Канады, потому что там были льготы и возврат налогов. Когда Арнольд Шварценеггер стал губернатором в Калифорнии, решил сделать все, чтобы вернуть кинопроизводство в Америку. Тогда  профсоюзы приняли решение, что для независимого кино определенного бюджета они готовы давать послабления. И с этого все началось. Есть такое правило, если ты снимаешь малобюджетный фильм до трех-пяти миллионов долларов – лучше снимать в Калифорнии. Почему? Потому что в Калифорнии очень большое количество киношников, и ты можешь найти людей, которые готовы работать дешево, особенно когда есть простой между проектами. Там я могу собрать всю группу и платить каждому по сто долларов в день. Потому что каждый понимает, что, помогая начинающим режиссерам сейчас, он готовит себе задел на завтра. Профсоюзы тоже закрывают глаза на минимальные зарплаты. Таким способом независимое кино проще всего снимать в Лос-Анджелесе и в районе Лос-Анджелеса.
Остальные штаты тоже постепенно поняли, что вкладывать деньги в киноиндустрию очень выгодно. Приглашая съемочные группы, можно привлечь субсидии, людей, создать рабочие места. И самое главное – привлечь туризм. Это доказанный факт, что там, где кино, там туристы. Можно привести массу примеров, начиная с Новой Зеландии, и кончая городом в Техасе, в котором сняли «Американского гангстера». После туда началось паломничество. Поехали люди, пооткрывали кафе, рестораны, построили еще павильоны. И город начал развиваться.
Но, опять – студии построить мало. А как народ туда привлечь? И американские штаты начали давать деньги на кинопроизводство по разным схемам. Снимая кино, допустим, за миллион долларов, в Филадельфии можно получить такс-кредит в размере 20 %. Что это значит? После отчета о затратах на территории штата на миллион долларов, получаешь документ на освобожденные от налогов на 200 тыс. Этот документ нужно продать, при помощи брокеров, тому, кто хочет сэкономить на налогах. Но уже, конечно, не за 200 тыс. Это очень выгодно для больших компаний. Но это было неудобно в том смысле, что все равно при продаже теряешь деньги. Сегодня многие штаты стали по-другому выдавать субсидию.
В Мичигане одни из лучших условий сегодня. Главное работать на территории штата. Большинство компаний из Лос-Анджелеса имеют там филиалы именно по этой причине. Например, заявив, что 8 миллионов из 10 будут потрачены в Мичигане, можно получить 40% от 8 миллионов до начала съемок. Причем это наличные деньги. Это абсолютно не бюрократический процесс. Надо показать, что у тебя есть деньги, что ты действительно начинаешь съемки. Тогда ближе к съемкам выдают деньги. Где-то частями, где-то сразу все, но это живые деньги, которые переводятся прямо на счет. После того, как кино снято, в конце года, из штата приезжает аудитор, который все просчитывает. И, если потрачено меньше, чем было заявлено, нужно вернуть разницу или наоборот могут доплатить, если потрачено больше.
Есть определенный небольшой процент расходов, который учитывается без документального отчета, потому что в кино не на все реально получить документ. Например, когда я снимал в Филадельфии, ко мне пристала группа так называемых «молодых гангстеров», мне нужно было от них избавиться. Пришлось дать им по двадцатке. Аудитор к этому относится спокойно. Просто есть лимит кэша. Только надо отчитаться на 90%. Условия по финансированию кинопроизводства в Мичигане хорошие, но одна из причин, почему они это делают – в Мичигане нет инфраструктуры.
Еще один пример – штат Нью-Йорк. И хотя там и так много снимают, город хочет увеличить кинопроизводство. Из выделяемых на съемки 25%, 15% дает штат, 10% - город. Но эти деньги выдаются только на расходы, которые под чертой (below the line). (Расходы «под чертой» в американской смете кинопроизводства – все расходы на технику, группу, артистов второго плана, массовку, страховку и т.д.. Кроме тех, которые находятся «над чертой» above the line, в ведении продюсера – сценарий, режиссер, звезды – примечание редактора). Поощряется использование местных ресурсов (технических групп, актеров и т.д.) Но Нью-Йорк – это Нью-Йорк. Если ты снимаешь в Нью-Йорке, и еще деньги дают, пусть даже минимальное количество – это круто.
Аляска дает 35% от производственного бюджета, никаких ограничений, только приезжай и снимай. Потому что на Аляску не каждый поедет.
В Нью-Мексико построили студию, кроме того, можно получить государственную ссуду на фильм, по-моему, до 50 миллионов, без процентов на пять лет. Хотя схема и посложнее, чем в других местах, но очень интересная. Если у продюсера есть возможность найти инвестора, который может подтвердить свой капитал банковским письмом и подписать обязательства о возврате суммы потраченной на производство фильма, то продюсер  с этим письмом подает документы (это быстрый процесс, от трех до шести месяцев), и  штатом выделяется беспроцентная ссуда. Только маленькие банковские проценты. Таким образом, штат выдает продюсеру деньги на съемку фильма. А инвестор остается при своих деньгах. Есть пять лет – кино снять, продать, заработать деньги. Если продюсер все успел сделать за пять лет, деньги инвестора сохраняются и он получает прибыль. Если фильм провалился, то деньги надо вернуть, но только через пять лет. Это очень выгодно для студий. В 99 процентах эти деньги у инвестора вообще не берут. Поскольку сумма не лимитируется, то можно ссуду брать 100%, главное – показать, что есть поручитель. Сегодня половину фильмов так снимают, все большие проекты, которые снимаются в Америке, работают на субсидиях.
Самые интересные условия в Луизиане, Нью-Мексико, Мичигане, Аляске, Нью-Йорке. Единственный штат, который не выдает субсидий – это Калифорния. Потому что это единственный штат, где все время тепло, где все равно много снимают. Но даже там сейчас начались разговоры о том, что надо придумать какую-нибудь субсидию.
Я готов помочь русским компаниям в получении субсидий на территории США, если им это интересно. Только надо работать честно и открыто. Это один из способов делать ко-продукцию.
В России сегодня подъем киноиндустрии, и я верю в то, что возможно создать компанию, которая будет снимать кино на обе стороны. Мне интересно снимать русское кино, потому что в русском кино ты можешь развернуться, и могут быть сюжеты, которые американцы никогда не будут делать. Не зря сегодня студии мэйджоры открыли филиалы в России, они понимают – для того, чтобы снимать хорошее кино в России, нужно брать американский сценарий, переводить и снимать.

Корреспондент:
Тогда это будет не русское кино.

Ян Фишер-Романовский:
Вы абсолютно правы, не такое русское, которое снимает, например, Н. Михалков, или  П. Чухрай. Но когда мексиканский режиссер снимает голливудский «Гарри Поттер», то он привносит туда какую-то часть себя, и фильм выглядит интересно. Фильм структурно строится по-голливудски. Я верю в то, что возможно построить компанию, которая будет работать на обе стороны, и это только дело времени.
Мне интересно соединить две страны,  работать с другими странами, перевести кино на глобальный уровень. Я хочу, чтобы было голливудское кино, но с душой европейского или русского. Это возможно, для этого нужна помощь. Я понимаю, что нужно искать молодых продюсеров, которые готовы экспериментировать, рисковать и идти вперед, и делать кино с ними.