Владимир Котт: «Громозека» - это абсолютно авторское кино

Владимир Котт – один из братьев-режиссеров Коттов. Получив образование театрального режиссера и поработав в театре, он потянулся за своим братом Александром в кино. Но Владимир не остался в тени ВГИКовского брата, став самостоятельным и самобытным кинорежиссером. Владимир закончил Высшие курсы сценаристов и режиссеров, обласкан кинофестивалями: в его копилке призы за лучший фильм, за лучший сценарий и множество призов зрительских симпатий. Кинофильм «Муха» второй год участвует в международных кинофестивалях, в то время, как Владимир Котт работает над своей новой кинокартиной «Громозека». Наш корреспондент встретился с кинорежиссером в перерыве между съемками, чтобы расспросить о новом проекте.

Корреспондент:

Чем «Громозека» отличается от Ваших предыдущих картин?

В.Котт:

«Громозека» - это история про моих ровесников. Для меня это необычно. Мой предыдущий фильм «Муха» - про 16-летную девочку, а тут получилась очень личная история.

Некоторые эпизоды, мотивы, темы фильма связаны с моей личной жизнью, они не придуманы. Поэтому я очень быстро написал сценарий.

Поскольку для меня было важно, чтобы история получилась честной и бескомпромиссной, я попытался не делать некую киносказку, или что-то типа советского кино, в которому относят «Муху». Это не причесанное, очень жесткое кино.

Корреспондент:

Каков жанр картины «Громозека», это драма?

В.Котт:

Да, это драма, но не социальная, а психологическая. У «Громозеки» нет признаков социальной драмы, когда противопоставляются, например, бедный и богатый. Это история людей, которые придумывают себе проблемы и с этими проблемами в голове живут. Ведь на самом деле кризис происходит у нас в головах. Про это и кино.

Корреспондент:

Это фильм про всех нас?

В.Котт:

Да, потому что главный мотив для меня, то, что я определил как слоган фильма: мы говорим одно, делаем другое, а думаем о третьем. Это постоянное разрывание между нашими желаниями, нашими возможностями, нашим словом и делом. Несоответствие является основой фильма. Потому что в результате все психологические проблемы у людей с тонкой нервной системой, начинаются с того момента, когда они оказываются не на своем месте. С этого несчастья начинается маленькое вранье. Но если человек всю жизнь хочет петь песни, или вечерами пишет стихи, но идет работать на завод — это несчастье. Он же понимает, что завод – это временно, а тем временем главное для него, скажем, творчество. Надо постараться быть честным и реализовывать себя в том, что ты на самом деле хочешь, а не делать вид, что у тебя все хорошо.

Корреспондент:

Как Вы начинаете в фильме раскрывать эту тему?

В.Котт:

Фильм начинается с того, что встречаются трое друзей, извините, в бане. И они друг друга спрашивают: «Как у тебя дела?». И все отвечают: «Нормально», «И у меня нормально». И вот они сидят втроем, смотрят друг на друга и понимают, что у них дела-то ненормально. Мы боимся поделиться своими проблемами и своими переживаниями с близкими и полностью закрыты. И отвечаем на дежурный вопрос «как дела» всегда одинаково: «нормально». Фильм «Громозека» о том, что надо быть более открытым, и, может, тебе станет легче, близкие и друзья тебе помогут.

Корреспондент:

Как задумывался проект?

В.Котт:

Моя юность пришлась на середину-конец 80-х. Все песни, которые звучат в фильме: «Modern Talking», «CCCatch», из наших – «Самоцветы», «Земляне», «Песняры», - вызывают реальные ностальгические чувства. Они сильно на меня действуют. Так же как и песни, которые мы исполняли в школе на линейках, на конкурсах самодеятельной песни. Например, был конкурс, приуроченный ко Дню Победы, на котором мы каждый год пели песни о войне. До сих пор те песни вызывают у меня эмоции. И я придумал историю про ВИА «Громозека», название которой составлено из частей трех фамилий героев: ГРОмов, МОЗЕров, КАминский. Они выступали в школе и пели как раз те песни, хиты 80-х: «Птица счастья завтрашнего дня», «Про того парня»… Прошло время и этих друзей пригласили выступить на юбилее школы с их песнями. А все — взрослые люди, со своими проблемами. Но когда они собираются вместе и начинают петь, то через ностальгическое пение они освобождаются, становятся сами собой, и, таким образом, получают свой кусок счастья.

Для меня показателен феномен караоке, когда люди, даже не обязательно выпившие, поют и получают огромное удовольствие. Надо посмотреть на эти вдохновленные лица - это вызывает очень хорошие эмоции.

Из ностальгического отношения к песням и родилась идея фильма: я сразу придумал, как называется группа, какие будут персонажи. И дальше начал думать: как все может быть и развиваться.

Корреспондент:

Вы обращались за помощью к сценаристу?

В.Котт:

Нет, я написал сценарий сам, причем за один месяц, и вскоре запустил его в производство на дружественной компании «Твинди»: продюсер Евгений Гиндилис рассмотрел сценарий, показал его на канале, и в течение недели проект утвердили. Все пошло легко. Но дальше нас подкосил кризис. Было снято больше половины фильма, и проект был приостановлен. А в этом году мы уже немного выбрались из кризиса и скоро будем доснимать наш фильм

Корреспондент:

Как Вы думаете, почему у Вас с Евгением Гиндилисом сложилось плодотворное и продолжительное содружество?

В.Котт:

Сейчас режиссерам довольно сложно найти продюсера, с которым будет хорошее взаимопонимание. Дело в адекватности продюсера и схожести взглядов. Я работал со многими продюсерами, но не всегда и не со всеми удавалось найти общий язык. В случае с Евгением все вопросы решаются с первого подхода. По указанию продюсера я готов ужаться по бюджету, но в то же время я понимаю, что свободен в том, что делаю. А с другими продюсерами мне приходилось постоянно прогибаться. Взаимоотношения с продюсером - это вечная история и боль режиссеров, они плачутся: «ах, какой плохой продюсер…» Значит просто не надо с ним работать. Я последнее время избегаю таких ситуаций, просто не вступая с сотрудничество с непроверенными людьми.

Корреспондент:

Продюсер Вам доверяет и дает свободу?

В.Котт:

Да. Надо мной нет жесткого продюсерского контроля. Есть наблюдение. Чтобы ни говорили про продюсерское кино и режиссерское, но все равно продюсер всегда влияет на фильм. То, как влияет на производство фильма Евгений Викторович, меня абсолютно устраивает.

Корреспондент:

«Громозека» - это авторское кино или прокатное?

В.Котт:

В данном случае это абсолютно авторское кино во всех смыслах. И по сценарию, и по сюжету, и по теме, и по способу съемки это не артхаусное, а именно авторское кино. «Громозека» на 100% фестивальное кино.

Корреспондент:

Когда будет закончена работа над фильмом «Громозека»?

В.Котт:

В конце зимы – весной 2010 года.

Корреспондент:

Как Вы выбирали актеров?

В.Котт:

Выбор актеров - для меня вопрос мучительный, поскольку в данном фильме важен был актерский ансамбль. Мне очень нравился один актер, но потом оказалось, что он в ансамбле никак не звучит. И поэтому, подбирая актеров друг под друга, приходилось все время искать некий компромисс. А дальше все зависело от работы режиссера с актером, потому что троица, которая собралась, абсолютно взрывная. По одиночке каждый актер – как разорванное звено, а вместе - они сила. Николай Добрынин играет врача, человека с тонкой нервной внутренней организацией. Этот герой чем-то похож на меня, я его позиционировал как свое альтер эго. Второй актер - Борис Каморзин, который на прошедшем «Кинотавре» получил Приз за лучшую мужскую роль. Он - замечательный актер, я думаю, что за ним будущее. Есть такая порода актеров, которая с возрастом только набирает роли, расцветает. Боря Каморзин – из этой породы актеров, и он абсолютно попал в роль. И третий актер - Лёня Громов. Тоже прекрасный актер, вписавшийся в ансамбль. То есть троица у меня сложилась просто сумасшедшая.

Корреспондент:

Хотели ли Вы с продюсером взять в фильм звезд, известных актеров, что помогло бы продвижению картины?

В.Котт:

Нет, единственная «звезда» в нашем фильме, - Евгения Добровольская. При всем уважении к актерам, которых я перечислил ранее, они не знаменитые артисты и их большими звездами назвать нельзя. А с Евгенией Добровольской я долго и плодотворно сотрудничаю. Она с удовольствием сыграла роль, мы ее уже отсняли.

У нас играет актер, который играл Электроника. Это будет некое возвращение актера на экран. В фильме я вообще пытаюсь собрать лица из того времени. Чтоб ни говорили, про то, что актеры постарели или не постарели, но это лица 80-х годов.

Корреспондент:

«Громозка» - очень ностальгическая картина?

В.Котт:

Да, и название ностальгическое. «Громозека» – это персонаж из мультфильма «Тайна третьей планеты». Кто-то в Живом Журнале написал, что «Громозека» - малобюджетный, ностальгический блокбастер. В принципе, это определение похоже на мое ощущение фильма.

Корреспондент:

Какая прокатная судьба планируется у фильма?

В.Котт:

По большому счету широкий прокат нас не интересует. Нам важен сам факт проката, чтобы фильм увидели зрители. Но с точки зрения сбора денег - это не блокбастер в традиционном смысле слова. Фильм занимает свою нишу.

Корреспондент:

Каковы особенности визуального решения фильма?

В.Котт:

По световому решению - это контрастное кино, а по цветовому – мы достигаем эффекта выцветшей пленки, как будто фильм снят на советскую пленку «Свема».

Корреспондент:

Это не будет смотреться как советское кино?

В.Котт:

Это будет смотреться как перестроечное кино. Во всяком случае, «Громозека» не будет смотреться как современное кино, там нет современных приемов монтажа. И в этом нюансе был важен момент свободы.

Корреспондент:

Вы не акцентируете внимание на визуальных эффектах, красивой картинке?

В.Котт:

«Громозека» - это абсолютно актерское кино, там есть, что играть, за чем следить, когда ты веришь актеру, и ты зацепился за него, ты следишь за его судьбой, а не за занавеской на заднем плане или тем, как поставлен свет. Для меня стоит задача, чтобы зритель забыл про малобюджетность фильма. Потому что это становится в какой-то момент неважно.

Корреспондент:

Какова доля иронии, юмора в фильме?

В.Котт:

«Громозека» - комедийный фильм. Там очень много шуток. Это черная комедия. В ней очень много внутреннего юмора, сарказма над персонажами и ситуациями. Это не мрачное кино, не унылое.

Корреспондент:

Какое послевкусие, по Вашему мнению, будет у картины?

В.Котт:

Думаю, что послевкусие «Громозеки» будет приятное, но нелегкое. Приятное, потому что в фильме будет много песен, которые зрителя, так же как и меня, заводят. Герои втроем поют знаменитые и знакомые песни, что производит чумовой эффект. Для меня «Громозека» - это фильм-песня. В результате зритель уйдет с настроением не восторга, но с мягким сердцем. Растроганным. Этот результат меня устраивает.

Корреспондент:

Каждый зритель в итоге задумается, насколько он в своей жизни честен перед собой?

В.Котт:

Да, абсолютно так

Корреспондент:

То есть мы сами часто обманываем себя, живем так, как надо, а не так, как хочется?

В.Котт:

А мы все обманываем себя. Я вот тоже сижу сейчас, такой режиссер-режиссерович, даю интервью, а у меня идет своя бурная личная жизнь, проблемы… Может у меня инфаркт, и я завтра умру, но я же об этом не говорю. Сейчас я режиссер и даю интервью. Человек на самом деле слаб. И все подвиги он совершает от бессилия, а не от силы.

Корреспондент:

Какие у Вас есть задумки на будущее?

В.Котт:

Хочется снять кино про первую любовь, фильм про школьников,

Корреспондент:

Это будет романтическая картина?

В.Котт: