Информационный портал
для профессионалов кинобизнеса
Реклама
25 января 2010 13:54

Андрей Кавун: «Кандагар» - мое гражданское послание обществу»

Андрей Кавун: «Кандагар» - мое гражданское послание обществу»

4 февраля 2010 года в отечественный прокат выходит картина «Кандагар» - перенесенная из реальности на экран история российских летчиков, захваченных в плен в столице исламского терроризма. Драматический рассказ о 378 днях ожидания, отчаяния, борьбы, закончившихся героическим побегом. Создатель фильма Андрей Кавун считает, что кино дает возможность не только реализовать творческий потенциал, но и заявить о своей гражданской позиции. На эту и другие темы мы поговорили с режиссером незадолго до премьеры фильма.

Корреспондент:
Фильм «Кандагар» основан на реальных событиях. Когда Вы узнали об этих событиях, и как родился замысел сценария?

Андрей Кавун:
О них в то время знала вся страна. Но это было в 1995-96 годах, когда происходило множество политических событий, и история с захваченными в плен в Афганистане российскими летчиками как-то осталась незамеченной на фоне ельцинских выборов и войны в Югославии. И потом лет через десять я неожиданно вспомнил об этом событии и понял, что это грандиозный сюжет для драмы.

Корреспондент:
На основе каких материалов был написан сценарий?

Андрей Кавун:
В первую очередь, я встретился с главным героем этой истории – капитаном экипажа Владимиром Шарпатовым и провел с ним три дня, записывая все наши беседы на диктофон. Он мне даже географию аэродрома и план тюрьмы рисовал. Я прочел его дневники и получил доступ ко многим материалам, которые помогли в работе над сценарием.

Корреспондент:
Сценарий Вы написали вместе с вашим отцом Олегом Кавуном. Как происходил процесс работы над сценарием. Были ли у Вас споры?

Андрей Кавун:
Работать с отцом было очень тяжело. Потому что я одновременно выступал в роли сына, который должен слушаться, и в роли режиссера, который должен указывать. Мы очень сильно спорили, но так было на каждом сценарии, за который мы брались вместе. Это жесточайшая схватка со скандалами, спорами и бойкотами, но главное – результат. И отец это тоже понимает.

Корреспондент:
Где снималась картина?

Андрей Кавун:
Все афганские съемки происходили в Марокко. Мы очень долго искали, где снимать. Посмотрев «9 роту», я понял, что первое место, где нельзя снимать, - это Крым. Затем мы поехали в Таджикистан, но там тоже не нашли ничего подходящего. Советский Союз сильно прошелся по Таджикистану, и там практически не осталось тех самых глухих аулов, которые нам были нужны. А в Марокко что только не снимают, начиная от Афганистана, и заканчивая древним Иерусалимом. Это очень кинематографическая страна с отличной технической базой, несколькими большими киностудиями и профессиональной массовкой. Ридли Скотт, к примеру, там снимал все свои последние картины. А в Афганистане я не был вообще, потому что там как раз шла война в это время. Но с нами работали несколько консультантов, один из которых был в группе журналистов, сопровождавших больше года Ахмад Шах Масуда. Так что у нас были все необходимые возможности, чтобы сделать картину максимально достоверной.

Корреспондент:
Как получилось, что на должность режиссера монтажа Вы пригласили известного монтажера Габриэллу Кристиани, которая смонтировала такие фильмы, как «Последнее танго в Париже» и «Последний император»?

Андрей Кавун:
Когда мы запускали фильм, я хотел, чтобы его хронометраж был 2 часа 10 минут. Но когда фильм был уже снят и смонтирован, продюсеры захотели его сократить с целью более успешного прокатного формата, так как фильмы со стандартным метражом 1 час 40 минут по статистике собирают больше зрителей. И в этом я их понимаю. К тому моменту у нас уже существовало 5 или 6 версий монтажа фильма с прежним хронометражем. И мы решили позвать человека со стороны. Наш продюсер Илья Неретин был знаком с Габриэллой, и сначала мы показали ей фильм, чтоб получить совет, а она загорелась идеей перемонтировать фильм. Но при этом поставила условие, что новую версию монтажа она делает сама, без посторонних.

Корреспондент:
Какая версия фильма Вам кажется лучше?

Андрей Кавун:
Я отдаю себе отчет, что перемонтаж пошел на пользу картине. В это время как раз грянул кризис, и у нас был единственный выход, – выпустить картину в таком формате, так как два часа прокатчики брать не хотят. Посмотрев на результат труда Габриэллы, я понял, что монтажер – это совсем другая профессия. Она с легкостью сочетала те эпизоды, которые я не мог себе представить рядом никогда. Но от этого картина ничего не потеряла, даже наоборот. Это настоящий режиссер монтажа. У нас таких профессионалов я не встречал.

Корреспондент:
Помимо актеров-звезд: Машкова, Панина, Балуева, - увидим ли мы в фильме также новичков?

Андрей Кавун:
Я выбирал актеров не по принципу известности. Искал точных персонажей. Нужно было найти 5 очень сложных характеров, которых сыграть могли только сильные актеры. Известные они или нет, это уже второстепенный вопрос. Украинец Богдан Бенюк, например, не известен в России. Но это профессионал высочайшего класса, второй актер после Ступки на Украине. Александр Голубев – тоже начинающий актер, но очень сильный по натуре.

Корреспондент:
А на кого из актеров Вы писали сценарий изначально?

Андрей Кавун:
Машкова я сразу увидел в роли Сереги. У нас был за плечами опыт совместной работы над фильмом «Охота на пиранью», и когда мы сели за сценарий «Кандагара», я априори писал роль на Машкова. Актера на роль капитана, которого сыграл Александр Балуев, мы, напротив, искали очень долго. Это человек, который совершил подвиг. Он поднял с середины полосы тяжелейший самолет, управляя им в одиночку, потому что остальные его товарищи в этот момент дрались с охранниками в грузовом отсеке. Ну, просто русский Брюс Уиллис. Когда я к нему приехал, мне открыл дверь учитель черчения – щупленький застенчивый человек, абсолютно не герой на вид. И я искал такого человека.

Корреспондент:
Я бы не сказала, что Балуев подходит под это описание…

Андрей Кавун:
Вы еще не видели его в фильме. Он далеко не типичный герой боевика. Да, у него есть очень сильный внутренний стержень, но и у реального капитана он тоже есть. Причем, этот стержень становится виден не сразу, и на этом мы строили роль.

Корреспондент:
Как бы Вы определили жанр фильма?

Андрей Кавун:
Психологическая драма. Это ни в коем случае не боевик, как может показаться по трейлеру. Мне бы не хотелось, чтобы его так воспринимали. После того, как я снял свой предыдущий фильм «Охота на пиранью», на меня посыпались сценарии про то, как люди бегают по лесу с автоматами Калашникова. Я категорически отказывался от таких предложений, потому что не хочу прослыть автором боевиков. Мне интересно делать то, что я еще никогда не пробовал.

Корреспондент:
Каков бюджет «Кандагара»?

Андрей Кавун:
7 миллионов долларов. Я не знаю, дорого это или нет, но профессионалы, смотревшие картину, были удивлены, что мы сняли ее за такие деньги. Мы выжали из этого бюджета все, что смогли. Даже больше – студия доплачивала свои.

Корреспондент:
Как Вы думаете, сможет ли фильм себя окупить в условиях, когда в нашем прокате ежегодно окупают себя и зарабатывают какие-то деньги не больше 5-7 картин?

Андрей Кавун:
Едва ли «Кандагар» целиком отобьется в прокате. Я шокирован нашим прокатом. Тем, что у нас прокатывается, и что не прокатывается. И на что ходит наш зритель. Фильм «Остров» Лунгина провалился, фильм «Пленный» Учителя тоже провалился в прокате. Это хорошее достойное кино. Но люди предпочитают «Самый лучший фильм». Все идет к упрощению. Зритель не хочет думать. Ни одно серьезное кино не окупает себя. Я вообще удивлен, что российское кино еще существует, являясь абсолютно убыточным. Конечно, проблема во многом заключена в новых реалиях проката. Помню, как в детстве на протяжении нескольких лет я ходил в кино на фильм «Пираты ХХ века». Фильмы шли в прокате по 3-4 года. Сейчас же – 2 недели и до свидания. Но, с другой стороны, американские фильмы прокатываются в тех же условиях.

Корреспондент:
В мировой общественности движение «Талибан» представляется крайне экстремистским и террористическим. Как оно будет показано в Вашей картине?

Андрей Кавун:
Мой фильм не о движении «Талибан». Оно является лишь фоном для основных событий. Эта культура, которую мы не примем и не поймем никогда. Наша история, прежде всего, о том, как, попав в плен, российские летчики потеряли общий язык между собой и долгое время не могли договориться. Им понадобился год, чтобы понять ценность каждого из них.

Корреспондент:
На чем основан главный конфликт в фильме?

Андрей Кавун:
На противоборстве двух лидеров экипажа – формального и неформального. Формальный лидер – это капитан, у которого нет лидерских качеств, он не может повести за собой людей, поднять в атаку. Но однажды он просто расписался на бумаге, что отвечает за каждого члена экипажа. А неформальный лидер – это персонаж Машкова, человек, который готов был рвать на себе рубашку, который кричал: «Мы – русские, не отступим!» Но за этим лидером остальные шли на амбразуру, шли погибать. А капитан мог со стороны показаться самым большим трусом, потому что он все время останавливал их, пытался предостеречь от опасности. И этого не в силах понять человек, не отвечающий ни за одну жизнь, кроме своей.

Корреспондент:
Все ли выжили в результате этого побега?

Андрей Кавун:
Выжили все. Но побег состоялся в тот момент, когда они, наконец, поняли, что спасутся, только объединив усилия. Это фильм о том, что соблюдение простой заповеди «Возлюби ближнего своего» может стать подвигом.

Корреспондент:
Как был воспринят Вашими героями результат работы?

Андрей Кавун:
Фильм посмотрел только капитан экипажа Шарпатов. Он консультировал нас во время съемок кабины самолета. Я показал ему черновую сборку, он задал пару вопросов и сказал, что в реальности было немного не так. Но во время просмотра я видел, как он сопереживал. Единственное, по поводу чего он расстроился, это момент, где его герой в кадре плачет. Ни один мужчина про себя такого видеть не захочет. Но я убедил его, что так нужно для фильма.

Корреспондент:
Вы собираетесь позвать героев фильма на премьеру?

Андрей Кавун:
Будь у меня на это деньги, я бы их всех пригласил за свой счет. Но было решено устроить им большую премьеру в Казани и в Тюмени – они живут там.

Корреспондент:
Вы согласны с точкой зрения Вашего продюсера Ильи Неретина, что отношения пяти героев «Кандагара» - метафора взаимоотношений в нашем обществе?

Андрей Кавун:
Согласен. Потому что сегодня у нас общества нет как такового. У нас никто никого не уважает и никто ни с кем не может договориться. Каждый сам за себя. И пока будет так, ничего не изменится.

Корреспондент:
То есть, «Кандагар» - это Ваше гражданское послание к зрителю?

Андрей Кавун:
Разумеется. Меня как гражданина очень взволновала тема лидерства в нашей стране. У нас полно лидеров, которые всех зовут с кем-то воевать. Бьют себя в грудь, кричат, что мы великая страна, и все остальные у нас должны в ногах валяться. Но нет лидеров, которые могли бы взять ответственность за каждого члена общества. С другой стороны, и народ у нас такой же. У нас нет уважения к лидерам по определению, кого бы ни выбрали.

Корреспондент:
Вы не ощущаете того, что в нашем обществе сейчас пробуждается гражданское сознание?

Андрей Кавун:
Не ощущаю. У нас по-прежнему самое модное слово - «патриотизм». Патриотизмом затыкают все дыры. Гражданское общество невозможно разбудить сверху. Я недавно посмотрел фильм «Царь» Лунгина и был потрясен. Во-первых, я понял, что, слава Богу, в России еще могут делать великое кино. А во-вторых, там же столько аллюзий с современностью… Власть никогда в нашей стране не принадлежала народу. Ни при царе, ни при Советской власти, ни сейчас. А когда тебе не принадлежит власть, нет и ответственности. Свобода же предполагает ответственность.

Корреспондент:
Раз уж мы затронули патриотизм, скажите, Ваш фильм будит патриотические чувства?

Андрей Кавун:
Я думаю, что наш фильм пробуждает чувство гордости за русских людей, а не патриотизм. Мне очень близка формулировка патриотизма, которую предложил Сэмюэл Джонсон: «Патриотизм – последнее прибежище негодяев». Патриотизм в нашей стране превращается в некий сувенир. Мы не можем просто уважать себя, для этого нам обязательно нужно кого-то опустить ниже плинтуса. Когда в Америке ты получаешь гражданство – все очень торжественно, ты поднимаешь одну руку, а другую кладешь на сердце, приносишь присягу. У нас же тебе этот паспорт протягивают через окошко, как какую-то ненужную бумажку. Распишитесь. Следующий… И это показывает отношение государства к своим гражданам. И я не знаю, «патриотично» ли это – снимать кино про людей, которым Страна не смогла помочь.

Корреспондент:
Кто для Вас, как для гражданина России, является человеком года-2009?

Андрей Кавун:
В нашем цеху – это Паша Бардин. Он не испугался вслух заговорить о том, о чем у нас не очень хотят слышать и слушать. И сейчас огребает за это по полной. И самое страшное, что за него не вступился никто из коллег. А ведь это прямая обязанность Союза кинематографистов – защищать этих самых кинематографистов. У нас же есть и гильдия режиссеров, и гильдия кинокритиков, и союза теперь аж два. Но люди передрались, отстаивая какие-то очень, по видимому, важные вещи. Не думаю, что они боятся – просто эти «важные» вещи для них, наверное, гораздо важнее, чем право художника высказывать свою точку зрения, право спорить. Я в интернете вычитал пару очень точных высказываний про нас, киношников. «Они очень не любят товарища Сталина, но очень любят квартиры в сталинских домах… Какие кинщики – такое и кино…»

Корреспондент:
Расскажите немного о фильме «Детям до 16-ти», над которым работаете сейчас?

Андрей Кавун:
Это довольно откровенная молодежная мелодрама. История о первых настоящих любовных переживаниях, о взрослении, о том периоде, когда вдруг ты осознаешь, что тебе уже можно вкушать «запретный плод». И ты бросаешься на этот плод, не думая о последствиях. Потому что еще не в состоянии почувствовать разницу между вожделением и настоящим чувством.

Корреспондент:
Почему решили дать фильму такое название, которое возвращает к популярной когда-то телепередаче «До 16 и старше»?

Андрей Кавун:
Мы искали название, которое, с одной стороны, отображало бы смысл и идею фильма, а с другой, было бы привлекательным с маркетинговой точки зрения. С детства помню эту надпись на афишах кинотеатров. Она была как красная тряпка, это был самый сильный стимул сходить (точнее – прорваться всеми правдами и неправдами) на тот или иной фильм. Наша история о переходном возрасте, когда формально ты уже взрослый и способен нести ответственность за свои поступки, а фактически – еще ребенок.

Корреспондент:
Принимали ли Вы участие в написании сценария?

Андрей Кавун:
Не больше, чем того требует работа режиссера над сценарием. Это был уже готовый и во всех смыслах зрелый сценарий Олега Маловичко, прочитав который, я сразу загорелся его снимать. Олег умудрился рассказать эту историю честно и, что называется, «без соплей». К сожалению, в современном русском кино жанр «молодежная мелодрама» вызывает совершенно определенные ассоциации – это что-то сладенькое, веселенькое и абсолютно бесполое. Почему-то считается, что именно это и должен с радостью потреблять зритель. А «Детям до 16» - фильм довольно жесткий и откровенный.

Автор:
Ксения Сахарнова
Реклама