Алексей Учитель: «Снимать «Край» было очень тяжело, какую сцену ни возьми»

23 сентября 2010 года в российский прокат выходит новый фильм Алексея Учителя «Край» (дистрибьютор – компания «ЦПШ»). Главную роль в картине исполнил Владимир Машков. 9 сентября 2010 года стало известно, что российский «оскаровский» комитет выдвинул «Край» на соискание премии Американской Академии Киноискусства в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Интернет-портал «ПрофиСинема» побеседовал с Алексеем Учителем о производстве фильма, о его коммерческом потенциале и о том, что нужно сделать, чтобы американские киноакадемики по достоинству смогли оценить российский «Край».

Корреспондент:
Сколько лет проекту «Край»: от возникновения идеи до премьеры?

Алексей Учитель:
Посчитать можно: год писался сценарий, четыре месяца шла подготовка к съемкам, восемь месяцев съемок, и полгода делался постпродакшен. Таким образом, проекту где-то два с половиной года.

Корреспондент:
В связи с чем проделывалась кропотливая работа над сценарием? Может быть, потому, что Александр Гоноровский ранее работал совсем в ином направлении - создавал магические сказки, абсурдные истории?

Алексей Учитель:
Александр Гоноровский очень талантливый человек, но в его карьере кинодраматурга такого рода опыт, действительно, был впервые. Я убежден: чтобы возник многослойный сценарий «высокохудожественного кино для массового зрителя», в котором присутствуют элементы экшена, мелодрамы, нужны усилия многих. После того как был написан первый вариант, мы устроили мозговой штурм. Актеры, исполняющие главные роли, художник-постановщик, оператор-постановщик и, естественно, мы с Александром Гоноровским – все собрались и уехали на две недели из Москвы. Читали текст, каждый имел право высказываться. Потом единодушно принимались решения, и Александр Гоноровский тут же переделывал сценарий, что-то добавлял. Совместно мы придумали несколько новых эпизодов. Это сильно помогло сценарию. Какие-то сцены менялись по ходу съемок. По мере вживания в роли и узнавания привычек своих героев, актеры очень многое подсказывали.

Корреспондент:
Что было самым сложным на этапе реализации сценария?

Алексей Учитель:
Для меня всегда очень сложны постельные сцены. Есть некоторая моральная ответственность. Снимать пошло я не умею, делать только красиво - мало. Нужна правдивость в сочетании с игрой. У нас шла долгая психологическая подготовка, потому что, понятно, репетировать такие сцены невозможно. И вот с первого дубля мы-таки все это и отсняли. Тяжело, потому что актерам нужно всех себя отдавать эмоционально, учитывая условность обстановки, - ведь какая-то часть съемочной группы не может в это время не присутствовать.
Сложной была сцена, когда герой Сергей Гармаша проходит перед строем в почти четыреста человек. Каждое лицо в массовку подбиралось отдельно. Мы не сгоняли абы кого. Были сто человек, которые снимались у нас постоянно. Для этого они на месяц за свой счет оформили на работе больничные бюллетени. Люди шли на такие вещи, что очень приятно.
В эпизоде, когда герой Евгения Ткачука выбегает из горящей бани с полуголой женщиной, баня горела натурально – мы ее поджигали. Ночь. Зима. Толпа несется мимо. Тяжелейшая выдалась съемка. Долго готовились. В кадре должна была упасть крыша. И еще при этом выбежать два человека. Все рассчитали. Мы пять раз включали три камеры, много пленки извели – крыша так и не упала. Но это не страшно - все равно эпизод получился яркий, сильный. Полуголую бабу должна была играть женщина из массовки. Наша главная каскадер сказала мне, что, поскольку герои проскакивают через огонь, есть опасность ожога. Я пошел общаться с массовкой: выстроилось тридцать женщин. Усталым голосом стал им рассказывать: мол, огромная просьба, надо выбежать из горящей бани, практически в голом виде. Думал, никто – максимум один-два человека – не согласится. Все тридцать сделали шаг вперед. Такая была самоотдача. В результате, женщина, которая снялась в эпизоде, получила-таки небольшой ожог на спине.
У нас было много реальной опасности для актеров. На самом деле тонул Владимир Машков - к сожалению, я об этом узнал не сразу, потому что мы с оператором в то время находились в другом месте. Его понесло по реке. Вода, в которую пришлось погружаться и Володе, и Аньорке Штрехель, была холоднющая, опасная для здоровья. Я уж не говорю про сами гонки. Два паровоза действительно неслись на огромной скорости. У меня была рация, по которой я кричал указания Володе (он самостоятельно вел паровоз), и второму машинисту, управлявшему паровозом Гармаша. Машков на самом деле проделал уникальную работу. При этом мы добились не только внешнего эффекта - сняли эпизоды, где он ведет паровоз, но и необычайной глубины. Поэтому снимать «Край» было очень тяжело, какую сцену ни возьми.

Корреспондент:
Владимир Машков на протяжении года вживался в роль, и вообще было учтено множество нюансов, чтобы происходящее на экране выглядело реалистично. Но в финальной сцене, снятой с вертолета, видно, что растительность – не сибирская. Насколько сложно было вывезти съемочную группу, скажем, хотя бы на Урал?

Алексей Учитель:
Этого точно не нужно было делать. Мы ведь отталкивались в первую очередь от паровозов. Изначально хотели снимать в Кемеровской области, но там не нашлось достаточного количества паровозов. Все эти громадные машины удалось раздобыть только под Петербургом, так что в передвижениях мы были ограничены. Я считаю, что натура выбрана Верой Зелинской гениально. Например, река. Она ведь абсолютно похожа на сибирскую. Что же касается вертолетной съемки – да, тут некая условность возникает. Сибирская растительность снималась не под Питером, а в Карелии. И мне кажется, что образ заснеженной тайги получился убедительным для широкого зрителя.
Подобрать натуру не так просто. Например, фильм «Дневник его жены» мы собирались снимать на Лазурном берегу, где и происходит действие. Я даже хотел арендовать реальный дом, где жил Иван Бунин. Но это частные владения, и новые хозяева не пошли нам навстречу. Что-то не получилось по финансам, где-то помешали организационные моменты. И в результате мы выбрали прекрасную натуру в Крыму. Французы, которые смотрели фильм, не верили, что это снято не у них. Кино - штука такая: оно может обмануть. Главное, чтобы возникло нужное впечатление.

Корреспондент:
Впечатление-то возникает. Просто все остальное настолько кропотливо просчитано… Знаете, как говорил кто-то из великих: во время съемок исторического кино, в ящиках комода должны лежать вещи того времени – даже если эти ящики в кадре не выдвигаются.

Алексей Учитель:
У нас есть сцена в бане, где много голых женщин. Сцена, я считаю, сильная, хотя не мне об этом судить. Так вот, извините за такие подробности, актрисы и женщины из массовки, чтобы выглядеть достоверно, четыре месяца не брили волосы подмышками и в интимных местах. На такие детали мы обращали серьезное внимание.

Корреспондент:
Роль Игната писалась специально под Владимира Машкова?

Алексей Учитель:
Нет, специально ничего не писалось. С Володей я был знаком, и даже пару раз посылал ему сценарии, но раньше с его стороны особой заинтересованности в совместной работе не возникало. Прочитав первый вариант «Края», я сразу подумал о Машкове, позвонил ему. Он вяло ответил, что, мол, есть агент, который читает сценарии. И я, отправив текст агенту, приготовился ждать две недели. Но тем же вечером Володя, уже прочитав сценарий, мне перезвонил и сразу сказал: «Да». Очень важно, когда актер такого уровня реагирует мгновенно: значит, возникает совпадение по материалу, что случается нечасто. Дальше никаких вопросов между нами уже не появлялось. Володя действительно звезда, но знаете… Я работал со многими блестящими актерами, однако такой самоотдачи никогда не видел.
Утвердив Машкова, мы начали пробовать исполнителей на остальные роли. Володя на этих кастингах был нужен, потому что иначе не определишь совместимость актеров. В первый день проб он пришел и говорит: «Слушай, чего ты меня вызвал – мы же договорились, что я буду без волос практически». И побежал в ближайшую парикмахерскую. То есть, даже в таких деталях, еще до начала съемок, он был щепетилен.

Корреспондент:
Расскажите, пожалуйста, как Вы нашли Аньорку Штрехель? И были ли еще немецкие актрисы, которые претендовали на роль Эльзы?

Алексей Учитель:
Это был самый сложный кастинг, прежде всего потому, что я плохо знаю молодых немецких актрис. Мы связались с несколькими агентствами в Германии. Нам прислали фотографии, приехали четыре девочки. Дело в том, что изначально я хотел, чтобы героине было 16-17 лет. Соответственно, нужна была совсем молоденькая актриса. Но ничего не вышло - подходящую исполнительницу так и не нашли. Пришлось переориентироваться на возраст в 20-21 год. Два раза мы ездили в Берлин, смотрели студенток театральных ВУЗов и школ, ездили по театрам. Попробовали человек двадцать-двадцать пять. И все не то. Я уже начал российских неизвестных актрис смотреть: думал – черт с ним, будут учить немецкий, потом переозвучим. Но с нашими тоже не сложилось. Наверное, из-за моего бзика, что все должно быть реалистично.
И вот в июле 2008 года я поехал с фильмом «Пленный» на фестиваль в Карловы Вары. Там просто стал листать фестивальный каталог. Вдруг наткнулся на фотографию Аньорки – кадр из немецкого фильма. Мы с женой поехали смотреть эту картину, которая, кстати, оказалась замечательная. Аньорка там гениально сыграла главную героиню, к которой ночью в машину подсаживаются две девушки и принимают ее за парня. По мере того, как сюжет раскручивался, Аньорке надо было играть и так, и эдак – она очень это здорово делала. Мы тут же с ней связались и помчались с Володей Машковым в Берлин – я хотел их сразу вдвоем попробовать. В данном случае сработала какая-то интуиция. Я предчувствовал, что все получится, и точно – мы провели час-другой проб, попадание было на сто процентов.
Аньорка Штрехель играет в очень хорошем театре под Гамбургом, а роль в «Крае» стала ее второй работой в кино. Думаю, что ее ждет серьезное будущее, она очень способная. И что удивительно – как будто нашей школы. Ей просто было все объяснять. При этом Аньорка – девушка с характером: способна смело возразить, а я это всегда приветствую, если только это не происходит от излишней самоуверенности.

Корреспондент:
Приглашение актрисы из Германии на роль немки – понятно и, скажем так, приятно. А вот чем обусловлен выбор зарубежного композитора? Наших не нашлось?

Алексей Учитель:
Я всегда работал в кино только с одним композитором – с Леонидом Десятниковым, считая его номером один в России. Но, тем не менее, когда в последних моих картинах – «Космос как предчувствие», «Пленный» – мы формировали звуковую палитру вместе с талантливым, потрясающим звукорежиссером Кириллом Василенко (я называю его звукокомпозитором), запись звука выходила такой, что казалось, будто музыка в фильме – инородное тело. Терялась достоверность – в «Пленном» это особенно заметно. И поэтому я понимал, что, с одной стороны, в «Крае» музыка будет необходима, а с другой – что у нас с Десятниковым уже был печальный опыт и что он опасается, вдруг и в этот раз ничего не получится. Тогда я стал искать других композиторов.
Так совпало, что на Каннском фестивале, на одной из вечеринок, мы встретились с Дэвидом Холмсом, и я в двух словах рассказал ему о картине. Мне стало любопытно поработать с ним. Я думал, он откажет. Точнее - даже был уверен, что он откажет, но неожиданно Холмс ответил согласием. Правда, нас почти убила запрошенная им сумма, но был найден компромиссный вариант – Дэвид Холмс стоит намного дороже, чем мы заплатили. Опыт очень интересный. Это немножко другая работа по подходу, но по-своему тоже любопытная. И тот результат, которого мы хотели достичь по эмоциям, Холмс нам дал.

Корреспондент:
В сфере Ваших интересов главенствующее положение занимает историческая драма? Просто в Вашей фильмографии больше фильмов о прошлом, чем о настоящем. С чем это связано?

Алексей Учитель:
Не намного: были сделаны «Прогулка», «Пленный». Я вообще хочу снимать фильмы о современности, но нет адекватных сценариев – это главная проблема. «Край», на мой взгляд, актуален и имеет отношение к дням сегодняшним. Да, по антуражу это – историческое кино, однако все остальное – любовь, ненависть, о которых повествует картина, – совершенно спокойно можно спроецировать на наше время. А то, что фильм чуть-чуть ретро, как мне кажется, для зрителя даже интереснее. Я думаю, что гонка современных тепловозов была бы менее увлекательной, нежели гонка паровозов начала XX века.

Корреспондент:
Каков бюджет картины «Край»?

Алексей Учитель:
Это надо спрашивать у продюсеров. Но, насколько я знаю, около 12 миллионов долларов. Государство не принимало участия в финансировании. Но это было нашим сознательным решением. Не думаю, что возникли бы какие-то проблемы с получением государственных средств на производство фильма, но миллион рублей господдержки нас бы не спас.
Конечно, я понимаю, что ответственность велика: $12 млн. – огромные деньги. Такой бюджет практически невозможно окупить в российском прокате. Хотя мы, безусловно, надеемся, что зритель пойдет в кинотеатры – скоро это станет ясно. Еще был расчет все-таки проникнуть на зарубежный рынок. Выдвижение от России на «Оскар» дает нам такую возможность.

Корреспондент:
Насколько нам известно, чтобы американские киноакадемики даже просто увидели картину, нужно приложить немало усилий и затратить достаточно средств. Расскажите, пожалуйста, об этом механизме – как человек, которому уже приходилось сталкиваться с выдвижением на «Оскар».

Алексей Учитель:
Это было всего лишь один раз, десять лет назад, с фильмом «Дневник его жены». Я не знаю нынешних расценок. Тогда с нашей стороны вообще все было очень наивно. Я помню, как мы первый раз с картиной приехали в Лос-Анджелес. Там положено нанимать publicities – людей, которые будут пропагандировать фильм, выдвинутый на «Оскар». Когда мы им сказали, что у нас есть пять тысяч долларов, они долго смеялись и предупредили, что если у нас нет американского дистрибьютора, то положение безнадежно. И не потому, что фильм плохой, а потому, что его просто не увидит достаточное для продвижения количество людей. Насколько я помню, устраивается всего один официальный просмотр ленты – в зале, где проходит церемония вручения премии. Причем десять лет назад еще можно было развозить диски по домам академиков – сейчас это делать запрещено. Остается только просмотр в кинозале.
Таким образом, чтобы иметь шансы попасть в номинацию, первый вариант – идеальный – найти американского дистрибьютора, который, будучи заинтересованным в продвижении картины, вложит деньги в оскаровскую кампанию. Второй вариант – на сегодня пока более реальный – провести кампанию своими силами. Но для этого нужно заказывать залы, приглашать людей, устраивать вечеринки после просмотров, публиковать как минимум в двух изданиях – Variety и The Hollywood Reporter – рекламу, каждый выход которой стоит 10 тысяч долларов, и так далее. Поэтому, конечно, нужны финансы, нужны организаторы этой работы.

Корреспондент:
А цель оправдывает средства?

Алексей Учитель:
Ну конечно. Если фильм попадает в номинацию (я уж не говорю про дальнейшее), то у него автоматически появляется прокатчик. Поэтому эти вложения оправданы, на мой взгляд.
Мне немного странно, что наше государство не помогает картинам пробиваться в номинацию на «Оскар» – все-таки такая возможность выпадает лишь раз в году. Но мы будем искать свои пути. Посмотрим, что продюсеры придумают. Возможно, возникнут какие-то спонсорские деньги. Будем работать над этим, хотя времени мало. Октябрь и ноябрь – два главных месяца, выделенных на просмотры, потому что в декабре уже начинается отбор на «Золотой глобус», в котором мы тоже участвуем. А фильмы, номинированные на «Глобус», практически всегда попадают и на «Оскар». Это такая проверка, лакмусовая бумажка. Поэтому надо уже через две недели начинать работать над кампанией по продвижению «Края» в Америке.

Корреспондент:
Вернемся к разговору о российском прокате фильма. К сожалению, ситуация в этом году такова, что два, как Вы сказали, «высокохудожественных фильма для массового зрителя» – «Поп» и «Утомленные солнцем 2» – не вызвали у людей большого желания посмотреть их в кинотеатре. Что, на Ваш взгляд, должно привлечь на «Край» зрителей, которые, скажем так, без энтузиазма воспринимают новое российское кино? Бренд «Владимир Машков»? Бренд «фильм Алексея Учителя»?

Алексей Учитель:
Думаю, бренды, которые Вы упомянули, имеют значение. Но наш прокат непредсказуем, и, к сожалению, у людей есть массовое нежелание смотреть российское кино – независимо от того, хорошее оно или плохое. Это ужасно. Поэтому «Край» – последняя надежда для всех. Если зритель и на это кино не пойдет, тогда российскому кинематографу тяжело придется. «Край» – действительно как последний рубеж: это говорили многие продюсеры и прокатчики.

Корреспондент:
И последний вопрос: по чьей инициативе первоначальное название «Густав» было изменено на «Край»?

Алексей Учитель:
Инициатива и моя, и продюсерская. Было действительно два равноценных названия. И я приведу главный аргумент, почему мы отказались от «Густава». Наши немецкие друзья (а мы, естественно, рассчитываем прокатывать картину в Германии) подсказали, что у немцев название «Густав» ассоциируется с одноименным кораблем, который потопил Александр Иванович Маринеско. Это был корабль-госпиталь, и там находилось десять тысяч раненых офицеров и солдат. Поэтому немцы ошибочно могли подумать, что картина – про тот самый корабль.