Венеция-2014: Немой армянин, бойцовая собака и японские каннибалы

С 27 августа по 6 сентября 2014 года в Италии проходит 71-й Венецианский международный кинофестиваль / Venice International Film Festival. Важные темы нынешнего фестиваля, объединившие несколько фильмов - не дающие покоя воспоминания, болезненное возвращение в прошлое, а порой буквально идущий человек, пытающийся добраться до дома Одиссей.

Эти темы объединяют конкурсные «Взгляд тишины» Джошуа Оппенхаймера (одного из лидеров абсолютно всех рейтингов Венеции) и «Красную амнезию» Вана Сяошуая.

«Красная Амнезия» - двухчасовое кино, начинающееся как бытовая история с налетом мистики о пожилой вдове (в этой роли – 74-летняя актриса Пекинского художественного народного театра Жонг Люй, и ее уже называют одной из основных претенденток на награду за женскую роль), назойливой матери и довольно неприятной свекрови, которую некто неизвестный изводит телефонными звонками, не исключается, что с того света звонит недавно умерший муж. А завершается воспоминаниями о временах индустриализации и колоссальной миграции внутри Китая. Тогда героиня совершила подлость и теперь должна будет нанести визит в заводской городок свой молодости, чтобы встретиться с прошлым.

«Возможно, публика сочтет мой фильм триллером. Я не собирался снимать триллер, мне хотелось лишь создать атмосферу страха в явно спокойной обстановке, - отмечает режиссер. – Сначала я хотел сделать фильм о незнакомой с понятием отдыха женщине, которая всегда в движении. А потом обнаружил, что это распространенное явление, стал исследовать его, искать причины. Мои пожилые соотечественники пережили трудные времена, им полностью промыли мозги, они стали бесчувственными. Но и мы могли бы быть в такой же ситуации. «Красная Амнезия» о нас сегодняшних, забывающих ошибки прошлого».

О возвращении и показанный в «Венецианских днях» новый фильм Лорана Канте, обладателя «Золотой пальмовой ветви» Канн за «Класс». Он так и называется «Возвращение в Итаку». Действие разворачивается в течение одной ночи в Гаване – старые друзья встречаются, чтобы отметить приезд одного из них, оставившего родину 16 лет назад. Воспоминания сменяются разговорами о будущем после того, как вернувшийся сообщает, что планирует остаться дома насовсем. Остальные не советуют ему делать это, рассуждая о том, что времена изменились, свобода закончилась.

Идея фильма возникла у Канте после участия в проекте «Гавана, я люблю тебя», где работу над сценарием курировал кубинский писатель Леонардо Падура. Сценарий «Возвращения в Итаку» Канте и Падура написали вместе. «Мы пытались нарисовать портреты людей, в юности бывших социальными активистами, а затем переживших в связи с развалом Советского Союза крах всех своих надежд на светлое будущее», - отмечает писатель. В ролях – известные на Кубе театральные и киноактеры во главе с Хорхе Перугоррия.

Критика фильма довольно сдержанная. К примеру, Variety отмечает, что пьянящая сила «Класса» заключалась в отточенном использовании французского слова. Сценарий его нового фильма, написанный на испанском, достаточно выразителен, но не особенно ароматен и остроумен. И возможно работа за пределами родного языка не является сильной стороной Канте.

«Шрам» Фатиха Акина - как раз история о в буквальном смысле идущем человеке. Угнанный на каторжные работы армянин по имени Назарет (Тахар Рахим) узнает о резне, произошедшей в родных местах, сам сталкивается с насилием, едва не гибнет, теряет голос, а затем и веру в бога. Но вскоре случайно узнает, что его дочери выжили и отправляется на их поиски, которые доведут его до Кубы и США. Это масштабная постановка с прямолинейным символизмом (армянская песня, проходящая через весь фильм, призраки жены и дочерей, периодически не дающие герою умереть и т.д.), роуд-муви, порой с оттенком сказочных приключений (герой попадает то к разбойникам, то в поле с полумертвыми соотечественниками, которые выглядят почти тенями с того света).

«Шрам» был важным проектом, которого ждали, первым мейнстримом (к тому же сделанным этническим турком), посвященным геноциду армян. Но критику он разочаровал. «Армянский кузнец не может говорить, но, кажется, ему почти нечего сказать» (The Hollywood Reporter). «Не хватает тонкости, свойственной неанглоязычным работам режиссера» (The Guardian). «Фильм, близкий к катастрофе» (Indie Wire).

Съемки фильма с бюджетом в 20 млн. долларов велись в пяти странах. Акин готовил «Шрам» семь лет, консультировался с историками, много путешествовал. Сюжет не основан на личном опыте какого-то конкретного человека, но режиссер работал с дневниками армян, в том числе и тех, кто, как и его герой, добрался даже до Кубы. Своих армянских персонажей автор заставил говорить по-английски. Сам он объясняет это тем, что хотел контролировать фильм, диалоги, но на армянском не говорит, потому воспользовался традиционным для кино приемом.

Но также «Шрам» для него был еще и путешествием по кинематографу, который он любит, дань самым почитаемым им режиссерам – Серджио Леоне, Чарли Чаплину, Элиа Казану, Мартину Скорсезе, Терренсу Малику, Бернардо Бертолуччи. Вероятно, этой любви в «Шраме» оказалось больше, чем заявленной темы геноцида. Что и разочаровало критику.

Кстати, интересная интрига может случиться в связи с конкуренцией в конкурсе «Шрама» и турецкой картины «Сивас» дебютанта Каана Муйдеджи. Это наоборот камерное кино, история о вечно насупленном 11-летнем деревенском мальчишке Аслане, переживающем пору взросления. Однажды он видит профессиональный собачий бой, подбирает собаку по кличек Сивас, которую считали мертвой, выхаживает ее, а когда брат решает продать пса, устраивает роскошный, почти бабий скандал, тренирует животное и вскоре превращает его в чемпиона. Мальчик присутствует на боях и как-то задумывается, не прекратить ли это все, оставив Сиваса дома просто на правах друга, не пожалеть ли его. На что получает родительский ответ: «Твоя собака, тебе и решать, но учти, что это не терьер, это пес, рожденный сражаться».

После первого показа для прессы один из журналистов, возмущенный сценами собачьих боев, с криком бросил что-то в экран. Некоторые журналисты демонстративно покидали и пресс-конференцию. Хотя режиссер утверждал, что во время съемок фильма ни одна собака не пострадала, он очень серьезно подходил к этому вопросу, работал над специальными приемами с ветеринарами и гримерами, реальной крови в фильме не было. «Сивас», по его словам – критика архаичного образа жизни крестьянства его родины, где господствуют патриархат и насилие.

2014 год был удачным для турецкого кино. «Зимняя спячка» Нури Бильге Джейлана выиграла Канны, «Песня моей матери» Эрола Минташа – фестиваль в Сараево, теперь вот в конкурсе Венеции оказался дебютный фильм молодого режиссера. Как считает директор Мостры Альберто Барбера, Муйдеджи – обладатель большого таланта, и ему надо помочь добиться известности. Впрочем, судя по рейтингам, ни критику не публику дебютант не вдохновил.

И все равно самый спорный фильм фестиваля – пока «Пожары на равнинах» Синья Цукамото (Основной конкурс), еще одно высказывание о возвращении в прошлое. Критика оценила фильм по-разному, но очень резко, ассоциации посмотревших - в диапазоне от «Иди и смотри» Элема Климова и «Тонкой красной линии» Терренса Малика до творчества Уве Болла и фильмов в жанре джалло.

54-летний Цукамото – культовый режиссер, считающийся лидером японского киберпанка. Его фильм – адаптация романа «Огни на равнине» Сёхэя Ооки, уже однажды перенесенного на экран («Полевые огни» Кона Итикавы, 1959 г.). Это история времен японской оккупации Филиппин, когда Вторая Мировая близилась к концу, японский командный состав был эвакуирован, а рядовых фактически бросили умирать от голода. Главный герой (его играет сам Цукамото) – солдат-туберкулезник, которого командир отправляет в госпиталь, а врачи – обратно в полк. Он мечется по джунглям туда-обратно, пытаясь не умереть от голода или пули, найти своих, которые теперь столь же опасны, как и враги, неумолимо двигаясь к нарушению важнейшего табу, к той черте, за которой он перестанет быть человеком.

Цукамото (он был и оператором фильма) работал на грани прекрасного и ужасного. Нарисованный им кошмар даже красив – ярко-красная кровь, изумрудная растительность, резкие звуковые эффекты, ставшие частью пейзажа трупы и части тел. Враг не показан – плюются огнем словно сами джунгли, больной герой мечется в галлюциногенном голодном аду. В бешеном ритме Цукамото доводит своего персонажа до того, за счет чего тот и спасся, до каннибализма, сам процесс, прочем, оставив за кадром.

Все, что видит зритель - это воспоминания выжившего героя, пишущего книгу о войне. В мирной жизни он - писатель. А то, как прошлое изменило его, видно по жутковатому финалу: уважаемый интеллектуал кромсает палочками безобидный рис, совсем так же, как когда-то на его глазах кромсал ножом человеческую плоть его однополчанин.

Японский релиз «Пожаров на равнинах» намечен на 15 августа 2015 года, то есть незадолго до 70-летнего юбилея капитуляции Японии, и это не случайно. «Политическая ситуация становится все хуже, нас собираются вернуть в наше военное прошлое, - говорит Синья Цукамото, имеющий ввиду постоянные дебаты об отмене «пацифисткой» статьи Конституции страны. – Так что я просто хотел заставить зрителя ощутить эти условия войны, хотел обратиться к нормальным людям, сказать им, что все мы в опасности. Вот та причина, по которой я сделал этот фильм».