31 ММКФ: разбор полетов

Двухчасовое обсуждение итогов 31-го Московского международного кинофестиваля (при содействии Гильдии киноведов и кинокритиков России), прошедшее 24 августа 2009 года, затронуло довольно широкий круг проблем. Это количество и качество конкурсных и внеконкурсных программ, стиль и концепция кинофестиваля, взаимодействие журналистов и фестивальных служб и многое-многое другое.

Участники обсуждения, сидевшие в президиуме (а это Кирилл Разлогов, Андрей Плахов, Пётр Шепотинник, Виктор Матизен и Наталья Сёмина), убедительно парировали острые вопросы киножурналистов, киноведов и кинокритиков. Не удовлетворяет качество конкурсных программ? Так посмотрите, что происходит в мировом кино вообще и на мировых фестивалях в частности. Пётр Шепотинник вернулся недавно из Локарно - каких же нечеловеческих усилий ему стоило прийти в зал и оценивать потуги на авторское кино, которое и смотрело-то от силы человек двадцать! Конкурс в Локарно умирает… Уровень мирового кино неуклонно падает; и если удалось в куче мусора найти хоть одно жемчужное зёрнышко – можно праздновать удачу, - об этом с горечью говорила Евгения Тирдатова, член отборочной комиссии ММКФ.

Отсюда логически вытекает вопрос о стиле и концепции. Раньше, в советское время, Московский кинофестиваль ратовал «за гуманистические идеалы, за мир и дружбу между народами». С тех пор много воды утекло, но что-то гуманистическое в грандиозном кинофоруме осталось. Тревога, боль за человека, выживающего в холодном, жестоком, виртуализированном мире. А концепция за последние годы мало изменилась – стремление наиболее объективно отразить тенденции мирового кинопроцесса и соотнести их с тенденциями развития российского кино, которое по-прежнему остаётся где-то на периферии.

Обсуждалось и «странное» решение жюри основного конкурса, присудившего Гран-при 31 ММКФ фильму Николая Досталя «Петя по дороге в царствие небесное». Владимир Дмитриев, член отборочной комиссии и заместитель генерального директора Госфильмофонда, заверил, что знает ситуацию изнутри и комментировать её не будет, но какого-либо другого решения жюри принять не могло. Кирилл Разлогов был более конкретным: как показывает мировая же практика, если в конкурсе нет явных фаворитов и есть несколько картин примерно одинакового художественного уровня и жанра (традиционная социально-психологическая драма, например), то жюри, состоящее из «традиционалистов», выберет самое пристойное, по его мнению, из этого числа. С решением можно соглашаться или не соглашаться, но никакого давления сверху или «русского заговора» не было. В венецианском конкурсе покажут аж 5 итальянских картин (вне конкурса – 7), и все они имеют шанс получить на «мостре» какой-нибудь приз. Только, - скажем от себя, - вряд ли после этого итальянцы будут трубить по всем углам о возрождении отечественного кино…

Недовольство журналистов ранними, в девять часов утра, сеансами ведущие также попытались погасить примерами из мировой практики. В Каннах рабочий день начинается в 8.30, и ни минутой позже. На кинофестивале не отдыхают, а работают. Но то Канны, а то огромная Москва с утренними пробками на наземном и подземном транспорте. Ничего не поделаешь: фильмов на ММКФ много (даже слишком много, согласились в президиуме), а времени мало, да и фильмы никак в полтора часа экранного времени не умещаются… Придётся аккредитованным журналистам выкручиваться, быть избирательными и не хвататься за все поводья сразу…

Под занавес Виктор Матизен, президент Гильдии киноведов и кинокритиков России, признал, что разговор о проблемах Московского международного кинофестиваля был конструктивным, поскольку и фестивальная команда, и журналисты стремятся к тому, чтобы ММКФ держал марку класса «А» и становился год от года всё лучше и лучше.