Владимир Котт: «Мои герои опаздывают жить»

Режиссер Владимир Котт представит на «Кинотавре» свою новую картину. Его дебютная «Муха» собрала массу наград международных конкурсов, в том числе призы за лучший фильм, лучший сценарий и несколько призов зрительских симпатий. «Громозека» уже начала свое шествие по зарубежным кинофестивалям, но настоящая премьера состоится только на «Кинотавре». Наш первый разговор с Владимиром об этом фильме состоялся полтора года назад: в перерыве между съемками режиссер рассказал о работе над картиной и ее особенностях. В преддверии «Кинотавра» мы попросили автора поделиться впечатлениями от первых показов фильма за рубежом и ожиданиями от российской премьеры.

Корреспондент:
На каких международных площадках уже состоялся показ фильма «Громозека»?

В.Котт:
Фильм был в конкурсной программе 40-го кинофестиваля в Роттердаме, потом участвовал в «New Directors/New Films» в Нью-Йорке и был показан на кинофестивале в Сиэтле. Но эти зарубежные показы не имеют отношения к российской премьере, которая состоится на «Кинотавре».

Корреспондент:
Вы даже тестовые просмотры не проводили?

В.Котт:
Нет, на «Кинотавре» состоится абсолютная российская премьера.

Корреспондент:
Актеры тоже еще не видели фильм?

В.Котт:
Нет, на фестивали со мной они не ездили.

Корреспондент:
Как за рубежом воспринимают фильм, который во многом апеллирует к «советскому» детству?

В.Котт:
На самом деле большинство зрителей фильма вспоминают историю своего детства: советским ли оно было или нет. И детскую свободу, которую с возрастом люди теряют. Это история не только интернациональная и абсолютно космополитичная, но и вечная. Она близка и понятна всем, вне зависимости от места жительства и привязанности к поколению. Все понимают, что фильм про озарение, которое однажды приходит к человеку: озарение, что невозможно жить дальше в постоянном вранье, в том числе и самому себе. Герои пытаются начать новую жизнь, но это не у всех получается. Меня даже удивило, что зарубежные зрители спрашивают именно про кризис среднего возраста.

Корреспондент:
Какие вопросы чаще всего задавали зрители международных кинофестивалей?

В.Котт:
Часто спрашивали, почему в фильме три героя? Многим кажется, что это один человек, только в разных ипостасях. Второй вопрос: раскрыл ли я тему русской души? И третья тема: не хотите ли Вы уехать из страны?

Корреспондент:
А спрашивали о названии фильма: почему «Громозека», что означает это слово?

В.Котт:
Спрашивали, и я объяснял, что в Советском Союзе было восемь-десять популярных полнометражных мультфильмов. «Тайна третьей планеты» - один из моих самых любимых фильмов, с ним связано многое в детстве. И один из героев мультфильма Громозека – это супергерой, полуробот-получеловек, который все время опаздывает. Он всегда пребывает на место битвы, когда всё уже закончилась, вздыхает и говорит: «ну вот, опять опоздал…» И мои герои все время опаздывают, в то же время – опаздывают жить. Еще при создании сценария я дал фильму название «Громозека» и дальше уже придумал для героев фамилии. И других вариантов не было.

Корреспондент:
По Вашим ощущениям и наблюдениям, «Громозеку» по-разному смотрят и воспринимают обычные зрители и профессионалы?

В.Котт:
Нет, совершенно одинаково, потому что картина сделана на простом и понятном киноязыке. У меня нет сложных режиссерских решений. Простая человеческая история рассказана простым человеческим языком – вот и всё. Я понимаю, что это звучит как-то странно в наш век авангарда, но, тем не менее…

Корреспондент:
То есть Вы считаете «Громозеку» абсолютно авторским фильмом и в то же время – зрительским?

В.Котт:
Да, такое совмещение возможно. Например, я считаю картины Георгия Данелия абсолютно авторскими, но при этом они стали зрительскими хитами.

Корреспондент:
Зарубежный зритель принял картину?

В.Котт:
Да, фильм приняли и поняли. Всё дело в аплодисментах: аплодируют на титрах, причем без свистков, как это бывает, просто аплодируют не вяло, но редко. После такого кино, которое заставляет сопереживать, зрителю немного неловко аплодировать. А потом, когда выходишь на сцену, уже достаются овации. Допустим, прекрасно написал Гэвин Смит, назвав в своей статье «Громозеку» лучшим фильмом Роттердама. И он пригласил картину в Нью-Йорк.

Корреспондент:
Картина уже закончена и начала свою самостоятельную жизнь на зарубежных экранах: страшно ли Вам за своё создание, волнуетесь ли Вы перед российской премьерой?

В.Котт:
Я волнуюсь только о том, как примет фильм зритель в России. Я же живой, и живу здесь. Поэтому важно, чтобы приняли и поняли в первую очередь свои. Мне вообще было удивительно и даже странно, что картиной так заинтересовался Роттердам, ориентированный на новаторское, артхаусное кино. Ведь «Громозека» - зрительское кино.

Корреспондент:
В нашей предыдущей беседе мы говорили об особом цветовом решении – эффекте выцветшей пленки. Есть ли в визуальном решении картины еще какие-то особенности?

В.Котт:
Так как у нас малобюджетная картина, мы снимали на 16 мм пленку. И поэтому при печати копии на 35 мм пленку возникло зерно.

Корреспондент:
Это плохо?

В.Котт:
Нет, это хорошо. И у зрителей не было отторжения, картинка «не звенит».

Корреспондент:
Как к каждой картине, у Вас к «Громозеке» особое отношение?

В.Котт:
К каждой картине – особое отношение. «Муха» была первой. Ко второй относишься еще серьезнее: это уже не дебют, которому многое можно простить. Поэтому вторая работа сложнее, чем первая.

Корреспондент:
Какое значение для Вас имеет участие фильма в конкурсе «Кинотавра»?

В.Котт:
«Кинотавр» - главный российский фестиваль. Потому что такой концентрации талантов: режиссеров, продюсеров, актеров в одном месте в такие короткие сроки больше не встретишь.