Раиса Фомина, генеральный директор Агентства «Интерсинема»: «Какие бы мы благородные фильмы ни делали, никому на мировом рынке не нужны»

В числе участников стенда «Кино России» на EFM в Берлине была компания «Интерсинема», возглавляемая Раисой Фоминой, которая в течение многих лет ведет поистине подвижническую деятельность по продвижению российского кино за рубежом и стояла у истоков проката европейского и азиатского артхауса в России, кропотливо подбирая фильмы и воспитывая зрителя. Главный редактор Интернет-портала «ПрофиСинема» Нина Ромодановская побеседовала с Раисой Фоминой о фильмах, проблемах и перспективах российского проката.

Нина Ромодановская:
Какое, по вашему мнению, имеет значение то, что на Берлинском фестивале впервые появился объединенный российский стенд?

Раиса Фомина:
Я много лет занимаюсь дистрибьюцией российского кино за рубежом и участвую в кинорынках более 15 лет. Справедливости ради стоит сказать, что в течение многих лет «Совэкспортфильм» снимал на EFM общий стенд, где, заплатив немаленькую сумму (напрямую Кинорынку), можно было получить «уголок», что многие компании, в том числе и я, делали.
Конечно, в этом году стало лучше, Фонд кино дал возможность нескольким компаниям бесплатно участвовать в работе стенда, предоставив мини-офис. А для таких небольших компаний, как моя, это неоценимая помощь. Я даже не верю, что я дожила до такого времени, когда государственные люди поняли, какой это важный, огромный, но по большому счету неприбыльный труд – продвигать российское кино за рубеж.

Нина Ромодановская:
Вы дистрибутируете российское кино и в Европе, и в США. Что помогает или мешает Вам работать?

Раиса Фомина:
Главная проблема в том, что с появлением страны России на политической карте мира, российское кино на международном рынке перестало быть бизнесом. Во времена Советского Союза только «Совэкспортфильм» имел право продавать кино. Со многими странами работала отлаженная схема. Фильмами обменивались – например, мы продавали 2 фильма в Швецию, а взамен брали у шведов 2 фильма. Я провела 4 года в Швеции в командировке с мужем, 2 года внештатно работала переводчиком в представительстве «Совэкспортфильма» и наблюдала это на практике. А с развалом СССР развалилась и эта система. 20 лет назад, когда стала возможна частная внешнеторговая деятельность, я решилась, организовала компанию и стала предлагать российское кино за рубежом. Ездила на кинофестивали, кинорынки, продвигала российские фильмы на международные кинофестивали и продавала иностранным дистрибьюторам. Начала с фильмов Алексея Балабанова, Ивана Дыховичного, Александра Рогожкина, режиссеров, которыми восхищалась. Постепенно список режиссеров расширился. На Берлинском кинорынке я уже 17 лет.

Нина Ромодановская:
С дистрибьюторами каких стран работать проще, с какими сложнее?

Раиса Фомина:
Всё зависит не оттого, куда я продаю, а оттого, какой у меня фильм. Я знаю все иностранные компании, которые когда-либо купили русскую картину в Европе, Азии, Австралии, Канаде, США. Чаще всего, они занимаются арткино. Коммерческое российское кино мало кого интересует, слишком большая конкуренция больших кинематографий. Для широкого присутствия на мировом рынке наше кино неконкурентоспособно. У нас нет звезд, которых знают за рубежом. Фильмы сняты на русском языке, и, чаще всего, о проблемах, которые иностранцам не очень понятны. Справедливости ради, надо сказать, что схожая ситуация и с остальными восточно-европейскими странами. В кинопрокате место есть только голливудскому кино, и кинематографии своей собственной страны. В Китае смотрят китайское кино и американское. В Индии – индийское и американское. В Германии – немецкое и американское. Только в России катастрофически падает посещаемость российских фильмов. В России смотрят американское и кино других стран, среди которого российские фильмы занимают скромное место. Но это уже другая болезненная тема.

Нина Ромодановская:
Кроме Франции…

Раиса Фомина:
Да, там удивительная культурная политика, сформировавшая особенного зрителя. Ему интересны любые фильмы мирового кинематографа, не только голливудское кино. Приведу простой пример. Я выпускала в России картину чудесного китайского режиссера Цзя Джанке «Натюрморт» («Золотой лев» в Венеции в 2006 году). Картина о простых людях, которые потеряли друг друга из виду после того, как им пришлось оставить родные места из-за строительства плотины. Города и села, где жили миллионы людей, были затоплены. Как в «Прощании с Матерой» Валентина Распутина и Элема Климова. Во Франции фильм посмотрело 300 тысяч зрителей, а в России 3 тысячи.

Нина Ромодановская:
На какие наши фильмы ваши партнеры дистрибьюторы реагируют быстрее всего?

Раиса Фомина:
Сначала надо попасть на международный кинофестиваль. Другого пути нет, потому что покупается только очень качественное кино. Если фильм, с которым я работаю, попадает в конкурс в Венеции, я заранее пишу партнерам письма, лечу в Рим и организую показ для прокатчиков сразу после объявления программы, как в случае с «Возвращением» Андрея Звягинцева, который до показа в Венеции я продала в 6 стран, включая Италию. То же самое было с «Изгнанием», когда его взяли в конкурс Канн. После показа еще до начала фестиваля было сделано несколько продаж, включая Францию. Дальше уже ведутся переговоры на кинорынке.

Нина Ромодановская:
На Берлинале за фильмом «Конвой» Алексея Мизгерева пришли?

Раиса Фомина:
Пока 3 компании. Сейчас веду с ними переговоры. «Конвой» - это все-таки не простая картина для зрителя. Да и показ был не в конкурсе. К сожалению, ко мне лента попала поздно, уже на фестивале, поэтому не было возможности подготовиться к продаже картины заранее.

Нина Ромодановская:
Похоже, что на кинорынке нет стран, а есть интересы.

Раиса Фомина:
Да, с какими-то фильмами, даже очень хорошими, не получается успешной фестивальной и коммерческой истории. Например, Алексей Балабанов, выдающийся, на мой взгляд, режиссер, при всех моих связях и усилиях, ни разу не был в конкурсе в Каннах, Венеции, Берлине.
Конечно, самое лучшее для любого фильма – это попадание в конкурсную программу Канн и Венеции. Но порой возникают нестандартные ситуации. Приведу пример с фильмом «Кукушка», который могли взять на один из самых престижных фестивалей. Но продюсер не смог отказать МКФ в Москве. Я показала фильм на кинорынке в Каннах. И продала картину Sony Classics, президент которой Том Баркер пришел на показ. Он был уверен, что у картины есть возможность получить Оскар и написал письма в Министерство культуры, Российский оскаровский комитет и в Союз кинематографистов, умоляя выставить фильм на Оскар, так как у него были большие шансы. Но все официальные инстанции сделали вид, что писем не получали. Конечно, я продала картину в несколько стран, но представляете, если «Кукушка» была бы реально выдвинута, и Sony Classics сделал бы ей Оскар или хотя бы номинацию?

Нина Ромодановская:
Вы продаете в твердый счет?

Раиса Фомина:
Бывает и так. Но чаще всего условия оплаты – аванс, а затем после того, как прокатчик возместит свои расходы, он делится прибылью. Отчеты прокатчиков дают возможность их контролировать и понимать ситуацию на рынке.

Нина Ромодановская:
С какими фильмами Вы работали последний год?

Раиса Фомина:
«Дочь якудзы» Гуки Омаровой и Сергея Бодрова продана в несколько стран, был успешный прокат в Японии. «Кочегар» Алексея Балабанова, «Другой берег» грузинского режиссера Георгия Овашвили. «Жила-была одна баба» Андрея Смирнова.

Нина Ромодановская:
А какими картинами интересуются на Берлинском рынке?

Раиса Фомина:
«Жила-была одна баба», «Конвой». «Однажды со мной» - дебют режиссера Леонида Фомина. Фильм Андрея Смирнова продали в Польшу и Израиль. После фестиваля будут продолжаться переговоры.

Нина Ромодановская:
Да и со стороны государства нет никакой системной помощи…

Раиса Фомина:
Без помощи государства арт-фильмы не могут сниматься. Но при создавшейся ситуации в кинопрокате, где такие фильмы не могут вернуть даже небольшой бюджет производства, где телевидение их не покупает, или покупает за символические деньги, очень трудно продюсерам решаться финансировать высокохудожественное некоммерческое кино. Продюсеры, которые производят такие фильмы, должны как-то объяснять Министерству и Фонду, почему таким режиссерам надо давать деньги на следующие проекты. Например, картина Бакура Бакурадзе «Охотник» прошла уже, наверное, 40 фестивалей. У него есть призы и прекрасная пресса. Но достаточный ли это аргумент, чтобы Сергей Сельянов решил продюсировать следующий фильм этого талантливого режиссера?
Показательна история финансирования фильмов Андрея Звягинцева. Продюсеру Дмитрию Лесневскому не оказали государственной поддержки ни на «Возвращение», ни на «Изгнание». Ни на производство, ни на прокат, ни на продвижение в Венеции и Каннах, не говоря о поддержке при выдвижении на «Золотой глобус» и «Оскар».
Правда, сейчас я слышала, принято решение в Фонде финансово поддержать зарубежных прокатчиков, которые решатся выпускать российские фильмы.

Нина Ромодановская:
Можете пояснить?

Раиса Фомина:
Французы, немцы, испанцы оказывают финансовую помощь зарубежным прокатчикам, которые выпускают в кинотеатрах фильмы этих стран. Для этого надо иметь хорошую репутацию, представить план выпуска фильма – количество копий, расходы на выпуск. Можно получить поддержку в размере 25-30% от бюджета расходов. Такая политика помогает национальным фильмам этих государств дойти до зрителей в других странах, где иначе это невозможно или очень трудно.

Нина Ромодановская:
Может быть, с появлением Фонда кино и с развитием копродукции, со вступлением России в Евримаж шансы у российских фильмов на международном рынке увеличатся?

Раиса Фомина:
Конечно, мне бы хотелось, чтобы ситуация улучшалась. Но, во-первых, много времени потеряно. Во-вторых, Фонд кино не может сам снимать конкурентоспособное кино. Где режиссеры? Мы же всех их знаем наперечет. В стране должна быть реальная кинопромышленность, где, условно говоря, делается 10 ударных фильмов, которые могут в национальном прокате заработать большие деньги, а остальные существовать за их счет. У нас этого нет. Может быть, и появятся фильмы совместного производства, но из собственной практики могу сказать – это очень долгий процесс. Я участвовала в совместном производстве с французами как продюсер. 3 года ушло, чтобы получить от них финансирование.

Нина Ромодановская:
Вы не только продавец, но и покупатель. Помните первые зарубежные фильмы, которые Вы приобрели для внутреннего проката?

Раиса Фомина:
Много лет у меня не было никакой конкуренции. Когда я начинала в 1993-ем году покупать фильмы, их не покупал никто. Это смотрелось дико, потому что в стране не было кинотеатров. И, тем не менее, я решила рискнуть. Сначала купила пакет из 4-х фильмов: «Экзотика» Атома Эгояна, «Когда наступает ночь» Патриции Роузема, «Волшебный охотник» Иьдико Энеди, «Я люблю человека в униформе». Выпустила видео, продала на ТВ. Постепенно стала находить новых режиссеров. Я купила первые картины Ларса фон Триера: «Европа, Европа», сериал «Королевство», потом «Рассекая волны», которую с трудом продала на телевидение. «Танцующая в темноте» была первой картиной Триера, которую удалось выпустить успешно в кинопрокат. Компания выжила, потому что режиссеры, фильмы которых я покупала, были еще не известны. Это были фильмы Вонга Кар-Вая, Франсуа Озона, Ким Ки-Дука, Аки Каурисмяки. Я собрала их в серьезные пакеты и успешно продавала на телевидение. Это давало мне довольно долгое время возможность покупать новые фильмы.

Нина Ромодановская:
Теперь ситуация в российском прокате изменилась – десятки компаний занимаются покупкой.

Раиса Фомина:
Сейчас мы живем в другом мире, во всех областях нет места маленьким компаниям.
Сильно изменилась ситуация на телевидении. Раньше, выпуская фильм, я могла больше рисковать, так как в случае продажи фильма на телевидение, можно было покрыть убытки от проката за счет телевизионных продаж. Сейчас на телевидении вам предлагают 3 000 долларов. Как с такими перспективами покупать фильмы?
Вот только один пример. В прошлом году мы выпустили чудесную корейскую картину режиссера Ли Чан Дона «Поэзия», которая в Каннах получила приз за лучший сценарий. Права, таможенные расходы, печать копий, субтитры, реклама – серьезные расходы. На телевидение мы ее так и не смогли продать. Значит большие финансовые потери.
Появились новые компании, которые платят неоправданно высокие суммы за фильмы уже известных режиссеров. Некоторые из них довольно быстро исчезают. На последнем кинофестивале в Каннах я хотела купить «Гавр» Аки Каурисмяки. В моей коллекции все его фильмы. Но новая компания предложила намного больше, деньги, которые невозможно вернуть в России. В итоге компания разорилась, ничего не заплатила, а картина для российского проката погибла.
Вот так обстоят дела в кино.

Конкретный пример гармонии фестивального успеха и проката:
То, что на артхаусе можно зарабатывать деньги, доказывает финансовый успех фильма «Возвращение». Продюсер картины Дмитрий Лесневский поверил в дебютанта Андрея Звягинцева и вложил свои 420 тысяч долларов. И благодаря феноменальному успеху в Венеции (два «Золотых льва») о фильме узнали во всем мире. В итоге с 2003 года «Возвращение» побывало на 80 кинофестивалях, собрало десятки наград. Фильм был продан в 77 стран. Впечатляют кассовые сборы фильма, в том числе, в США – 60 тыс. зрителей – $505 тыс. валового сбора, в Италии – 179 тыс. зрителей – 1,005 млн. евро валового сбора, Франции – 180 тыс. зрителей – 1,1 млн. евро валового сбора, Израиле – 40 тыс. зрителей – $300 тыс. валового сбора, Австралии – 60 тыс. зрителей – $427 320 валового сбора и так далее.
Сборы в кинотеатрах в мире – 8 млн. долларов.