Марко Мюллер: «Культурные ориентиры и ценности постоянно меняются, и я могу их полностью переиграть»

В октябре 2014 года известный итальянский кинокритик и продюсер Марко Мюллер покинул пост арт-директора Римского международного кинофестиваля. Тогда Мюллер, руководивший киносмотром в Риме с 2012 года, говорил, что собирается покинуть фестивальное движение, которому отдал в общей сложности 30 лет жизни. К счастью, это заявление было преждевременным – сейчас Марко принимает участие в подготовке кинофестиваля в Пекине (16-23 апреля 2015). Об опыте работы в Китае и Италии, а также о своем новом глобальном фестивальном проекте в Швейцарии, Марко Мюллер рассказал в эксклюзивном интервью главному редактору портала «ПрофиСинема» Нине Ромодановской.

Нина Ромодановская:
Осенью вы покинули пост директора Римского кинофестиваля. Почему?

Марко Мюллер:
В Риме в какой-то момент показалось, что мы начинаем жить в эпоху необходимости обслуживания политических кругов. К сожалению, на культурную сферу начала давить не только экономика, но и политика. Таким образом, мы попали в состояние постоянного конфликта интересов и необходимости злоупотреблять служебным положением. Обслуживая других, культура оказалась забитой в какую-то щель и потеряла свою автономию. Приведу пример: на римскую премьеру важнейшего русского фильма 2013 года не пришли ни приглашенные Мэр города, ни Министр культуры Италии, ни даже местный директор по кинематографии, который хотя бы извинился. Представители всех этих инстанций, как и полагается, были загодя проинформированы о том, что на показ приедут их российские коллеги в лице Министра культуры и Директора департамента кинематографии.

Нина Ромодановская:
Это событие не показалось вашим чиновникам достаточно важным?

Марко Мюллер:
Очевидно, да. Кстати, на премьеру абсолютно глупой, заказной итальянской комедии, снятой придворным режиссером, они пришли без всяких приглашений и уговоров. В такой ситуации директору кинофестиваля приходится постоянно обслуживать интересы каких-то политических кругов, пренебрегая интересами культуры. По разные стороны баррикад оказываются зрители, которые любят определенное кино, и ангажированная итальянская пресса, освещающая фестиваль так, как нужно кому-то наверху.
Я принял решение вернуться в Швейцарию, когда понял, что продвигать настоящее кино в Италии не получится, потому что проплаченная критика его игнорирует или преподносит в заведомо невыгодном свете. Тогда как, о надуманных, пустых фильмах, выходящих в прокат даже без нашего участия, пишутся огромные хвалебные статьи. В результате, настоящее кино не доходит до зрителя. В Венеции зачастую пресса тоже обходила молчанием самые смелые фильмы или нападала на нас за то, что мы взяли в программу ту или иную редкую дерзкую картину. Очень часто это касалось русских фильмов, которые ругали просто вдрызг. То есть с отрицательной критикой настоящего кино ситуация знакомая, но полное игнорирование шедевров в угоду проходных политически ангажированных работ, которое мы наблюдали в Риме, это уже слишком. Стало очевидно, что в Италии нам больше делать нечего.

Нина Ромодановская:
Получается, это было спонтанное решение?

Марко Мюллер:
На самом деле, все три года в Риме я обдумывал возможность параллельной деятельности в Швейцарии, где я преподаю на кафедре кино в Академии архитектуры в Мендризио, которой руководит один из лучших архитекторов Европы. Все эти три года я думал о том, как воплотить проект Феллини «Прекрасный хаос», над которым он работал в свои последние годы (тоже, кстати, в Швейцарии). На мой взгляд, эта концепция идеально подходит для описания времени, в которое мы живем, времени заготовленной дисгармонии. Единственно верный путь искусства в такой ситуации – интерпретировать сумятицу как некий знак, который, по всей видимости, говорит о необходимости пересмотреть формы и повествовательность. Выход в такой ситуации только один – смешать все карты и начать игру заново. Поэтому в программы Римского фестиваля я запихивал всё: от фильмов Германа до будущих кандидатов на «Оскар». Например, мы привозили на гала-показ съемочную группу «Голодных игр», и красную дорожку атаковали 9 тысяч поклонников. Одновременно с этим мы показывали и глубокие серьезные картины, и кинопродукцию Болливуда. Более того, болливудский мюзикл выиграл в прошлом году приз зрительских симпатий, настоящий, непроплаченный. У нас находилось место и для кинематографа на стыке визуального искусства и театра. В общем, я давно думаю, как реализовать проект под названием «Прекрасный хаос» (La Bella Confusione). В нем, кстати, заложена тонкая игра слов Confusione – это путаница, а вот Fusione – слияние, если написать Con-fusione, получится точное определение того, чего я хочу добиться в Швейцарии. Мы будем готовить ряд событий, отражающих как раз это современное хаотическое слияние всех искусств: кино, театра, визуал-арта.

Нина Ромодановская:
То есть это будет не просто киносмотр, а целый фестиваль искусств?

Марко Мюллер:
Мы хотим вообще отказаться от обычной формулировки «фестиваля», поэтому и определяем событие как хаос, сумятицу. Стартует оно в январе 2016 года и в буквальном смысле станет первым большим событием в сфере искусства в Европе.

Нина Ромодановская:
Где конкретно всё это развернется?

Марко Мюллер:
В недавно отреставрированном помещении Центра современной культуры и искусств, принадлежащем фонду искусств Лугано. Это огромное здание, стоящее на берегу озера. По размеру и количеству площадок оно как 2/3 центра Помпиду. Еще раз подчеркну, мы не хотим называть это фестивалем, наша цель – выработать какую-то новую форму. Фестиваль подразумевает равновесие между всеми представленными фильмами, мы же, наоборот, стремимся подчеркнуть важность отдельного события, чтобы оно затмило остальные. Например, мы планируем сделать таким событием премьеру «Синей птицы» Бориса Юхананова. Для меня Электротеатр СТАНИСЛАВСКИЙ Юхананова – это именно то место, где человек может увидеть глубокое кино в движении. Однажды, чтобы выступить в Италии, Борис заключил договор с театральным режиссером Ромео Кастеллуччи о постановке в Электротеатре спектакля с местными актерами. Когда-то я, будучи директором фестиваля в Локарно, представил дебютный фильм Кастеллуччи «Брентано», и он был принят с огромным энтузиазмом и даже получил премию, тогда как в Риме, и в Венеции нас чуть ли не камнями закидывали. Швейцария всегда была непредвзятой страной, это у них в мышлении, и сейчас мы ожидаем такого же подхода. Надеемся, что швейцарцы смогут принять без нападок новые предложения, к которым еще нужно привыкнуть, переварить.

Нина Ромодановская:
А кто финансирует проект?

Марко Мюллер:
80% - госфинансирование, выделенное федеральным правительством и муниципалитетом Лугано, 20% - деньги спонсоров.

Нина Ромодановская:
Мы знаем, что у вас теперь появился и другой, не менее грандиозный проект. Пекин – давняя мечта китаиста?

Марко Мюллер:
Все годы, что я обдумывал швейцарский проект, продолжал поддерживать связь с коллегами из Китая, ведь когда-то я представлял иностранное кино на самом первом пекинском фестивале. Для меня скорее это возможность того, о чем я говорил раньше, смешать все карты на столе.
Культурные ориентиры и ценности постоянно меняются, и я могу их полностью переиграть. Пекинский фестиваль пройдет 16-23 апреля 2015 года. В Пекине я общаюсь напрямую с политическими руководителями, и я спросил, какие части мира интересуют их больше всего. Естественно, элемент американского кино полностью вычеркивать не нужно, но я могу позволить себе уделять более глубокое внимание и другим странам, которые уже начал исследовать вместе с командой консультантов. А именно: исследовать то, что происходит в России и на территории бывших союзных республик; понять, что за реальность зарождается в Латинской Америке и размышлять о всех тех уголках мира, которые имеют определенное значение и что-то развивают, а не представляют собой, как та же Италия, порабощенную провинцию США (касательно кинематографа, конечно). В свое время мне предлагали стать директором кинофестиваля в Шанхае, но я предпочел остаться в Европе. И вот после многолетних переговоров я понял, что возможность говорить напрямую с политиками в Пекине дает шанс сделать очень многое из того, что я хотел бы реализовать. Особенно, когда у этих политиков есть явное желание реформ и инноваций.

Нина Ромодановская:
Какая у вас официальная должность на Пекинском фестивале?

Марко Мюллер:
Директор международных программ.
Я официально вхожу в группу, которая принимает окончательное решение и по китайским картинам тоже, но предпочитаю, не будучи китайцем, не влезать во внутренние проблемы цензуры. Меня привлекает, что это еще не такой старый закостеневший фестиваль, как, например, ММКФ, где даже приход новой команды не сможет повернуть фестиваль в другую сторону. Китай я знаю довольно досконально, но даже меня поразила их быстрота и оперативность, когда в течение 10 дней руководство страны согласилось ввести в руководство фестиваля 12 иностранцев. Причем этим иностранцам дана не только самостоятельность в своих епархиях, но от них ждут и подсказок, как лучше развивать фестиваль, в каких направлениях действовать. Мы реально должны предлагать новые решения, а не только отбирать фильмы. Перед фестивалем мы все собираемся и защищаем свою концепцию не только перед китайцами, но и друг перед другом. Плюс, мы привлекаем иностранных консультантов, которые не войдут в окончательную команду, но могут дать полезный совет.

Нина Ромодановская:
Почему для вас так важна сейчас эта работа? Что вам предложили китайцы?

Марко Мюллер:
Больше всего меня поражает скорость, с которой здесь соглашаются на какие-то важные изменения. Это дает огромные возможности. Сейчас в процессе подготовки фестиваля мы полностью переделали внутреннюю циркуляцию показов в городе и, например, выбили специально под наши нужды зал в самом центре Пекина, который раньше не был фестивальным. Для меня работа на Пекинском фестивале – это не просто реализация личных устремлений. Здесь совпало всё: и мое желание вернуться в Китай, и большой кинематографический потенциал этой территории. В последние годы продюсеры, режиссеры, дистрибьюторы часто говорили мне, что в мире должно быть установлено равновесие трех разных сил. Это Каннский кинофестиваль, который представляет собой международную ярмарку, где представлено все новое, что происходит в мире кинематографа. Второе место силы – Торонто, который открывает дверь на североамериканский рынок. Третьим, еще не до конца сформированным элементом, является рынок восточно-европейско-азиатский. Его еще не застолбили, и он позволяет покрыть эту немалую часть мира. Мы серьезно обдумывали, не может ли таким местом стать Россия, но со временем поняли, что это не Россия, а Китай. Это очевидно еще и по важности кинематографического рынка и в самом Китае. Когда 5 лет назад мне настойчиво предлагали стать директором фестиваля в Токио, все вокруг говорили мне: «Зачем тебе Япония, когда ты можешь быть в Китае?».

Нина Ромодановская:
А вы никогда не думали о Гонконге?

Марко Мюллер:
Гонконг – необыкновенное место, своеобразная концентрированная лаборатория для обмена, хотя с этой точки зрения Макао еще перспективнее. Там более слоистое культурное наследие и настоящее слияние культур. Но Гонконг и Мокао довольно трудные территории, потому что они должны просить одобрения наверху, в Пекине. Поэтому мы решили, зачем нам периферия, если мы можем осесть непосредственно в центре.

Нина Ромодановская:
У нас в России тоже очередной виток дружбы с Китаем. Недавно Министерство культуры заключило соглашение о взаимодействии по обмену теле- и киноконтентом. Что вы делаете в этом направлении?

Марко Мюллер:
В рамках фестиваля мы исполняем роль культурных медиаторов, посредников. Будет создана или постоянная мастерская по созданию прототипов копродукционных фильмов, или будет оказываться содействие конкретным далеко смотрящим продюсерам, которые понимают, во что вкладываются на годы развития. Поэтому это не только фестиваль, но и общеполитические соображения. Ранее мы встречались с большим количеством людей, у которых были какие-то проекты совместных фильмов с Китаем. Единственной задумкой, пригодной для реализации в копродукции России и Китая, нам показался проект продюсера Леонида Лебедева про Куликовскую битву – исторический и костюмный с одной стороны, и посвященный великой битве, имеющей значение и в современном мире – с другой.

Нина Ромодановская:
Да, сейчас многие нацелены в Китай. Сергей Бодров сказал мне в Лос-Анджелесе, что собирается реализовывать вторую часть «Монгола» с мажоритарным китайским участием. Алексей Петрухин хочет делать вторую часть «Вия» в Китае («Путешествие в Китай»).

Марко Мюллер:
Это верно. Сейчас крупные китайские инвестиционные игроки поняли, что пора вкладывать деньги не только в американский продукт, который выгоден, но и в другое кино. Кстати, в жюри фестиваля в этом году мы решили пригласить Федора Бондарчука, который в Китае после успеха «Сталинграда» является большим авторитетом. В жюри также входят: Пол Хаггис, Фернанду Мейреллиш, Люк Бессон и актриса Чжоу Сюнь.