Информационный портал
для профессионалов кинобизнеса
Реклама
1 июня 2010 17:14

Юсуп Разыков: «Я не могу назвать картину, которая для меня по важности ощущения и покаяния сегодня стояла бы рядом с "Гастрабайтером"»

Юсуп Разыков: «Я не могу назвать картину, которая для меня по важности ощущения и покаяния сегодня стояла бы рядом с "Гастрабайтером"»

С 6 по 14 июня 2010 года 2010 года пройдет 21 Открытый российский фестиваль «Кинотавр». Корреспондент портала «ПрофиСинема» побеседовал с Юсупом Разыковым, режиссером фильма «Гастарбайтер», участвующего в основном конкурсе киносмотра, и расспросил о специфике картине и шире - о культурной ситуации, обуславливающей проблему малых народов, а также о жизненном цикле кинолент, важности наград и участия в фестивальных смотрах.

Корреспондент:
Когда Вы начали работу над проектом «Гастрабайтер»?

Ю.Разыков:

Над картиной «Гастарбайтер» я начал работу в конце 2006 года. Продюсеры предложили мне идею достаточно давно. К декабрю 2006 года я написал заявку, которая была одобрена и пошла дальше. В 2007-2008 гг. мы получили одобрение и Государственную поддержку, но снимать кино начали только в прошлом году. 30 апреля 2009 года состоялся первый съемочный день. Фильм снимался в Узбекистане и в Серпухове на пяти языках, в картине звучат русский, молдавский, таджикский     и тюркские языки: киргизский, казахский, узбекский.

Корреспондент:
Как Вы думаете, почему продюсеры предложили Вам этот фильм?

Ю.Разыков:

По изначальному позиционированию фильм находился в русле того, что я обычно делаю, поэтому продюсеры и обратились ко мне с данной темой. Они почему-то обозначили проект авторским. Я не очень понимаю данный термин, но, тем не менее…

Корреспондент:
Связан ли фильм с одноименным романом Эдуарда Багирова?

Ю.Разыков:

Меня все об этом спрашивают. Нет, книга вышла на полгода позже нашей задумки и не имеет с ней ничего общего.

Корреспондент:
Главный герой фильма – гастарбайтер?

Ю.Разыков:

В каком-то смысле, да. Наш герой – старик, который спускается с гор и приезжает в поисках своего внука в Серпухов, где, как выясняется позже, он воевал во время Великой Отечественной Войны и попал в плен. После войны, как многие пленные, сидел в лагерях, жена и сын его рано умерли, осталась только невестка и внук. Герой отрешился от мира, лёг и просто стал ждать своей смерти: ничего не делал, только лежал, за ним ухаживала невестка.

Корреспондент:
Что побудило его встать?

Ю.Разыков:

Горе невестки, потерявшей своего сына. Она ухаживает за стариком: моет ноги, стрижет волосы, в то время, как он сам в жизни не участвует. И когда невестка, загнанная в угол своим горем, отсутствием поддержки и сочувствия со стороны старика, дает ему пощечину, герой как бы пробуждается и начинает действовать. Выясняется, что он чувствует этот мир, понимает, довольно трезво относится ко всем делам. Старик обращается к нужным людям, они ему помогают приехать в Серпухов и найти внука, которого герой лично не знает и ищет по фотографии. Он попадает в разные ситуации, в том числе – криминальные.
И единственный в Москве человек, который может помочь ему в поисках внука, - бывший следователь, который и отправил старика после войны в лагеря. Старик находит этого следователя, обычного пенсионера, который сидит на даче с охотничьим ружьем и стреляет по кошкам, охраняя своих цыплят. Тот помогает ему. Выясняется, что сын прячется где-то под Серпуховым, в тех самых местах, где дед когда-то воевал и попал в плен.

Корреспондент:
В связи с этими совпадениями старик вспоминает свою жизнь, военное прошлое?

Ю.Разыков:

Он ничего не вспоминает. Мы старались уйти от флэшбэков, рассказов о молодости героя. Мне хотелось поведать историю человека, прошлое которого опрокинулось в сегодняшний день. О его жизни ничего не известно, но когда старик сталкивается с реальностью, оказывается, что она касается его судьбы и жизни. Какие-то воспоминания у героя, может, и есть, но мы их не показываем.
Единственное, что помогает старику найти внука – деталь, мелочь: глиняная свирелька, которую сделал его внук, для сына женщины, с которой он теперь живет – такую же свирельку ему в детстве сделал его отец. По ней старик и находит своего внука.
В процессе поисков у старика появляется напарник, проводник: проститутка из Молдавии Вика, которая нуждается в защите и заработке. Она думает, что если его внук пропал, значит, он хорошо устроился и у него есть деньги. Она становится поводырем старика по современной России…

Корреспондент:
Чем же является для старика история поиска внука?

Ю.Разыков:

Вся произошедшая история – это дополнительный жизненный круг, который прошел герой.

Корреспондент:
В картине главным полем действия оказывается внутренний мир героя? Его переживания, а не события?

Ю.Разыков:

Я даже не могу сказать, что в картине главное с точки зрения действия: внешние или внутренние события. Но как мне кажется, сюжет фильма достаточно напряженный.
 
Корреспондент:
Что воплощает собой образ главного героя?

Ю.Разыков:

Старик воплощает собой разрыв во времени, разрыв, который он никак не может соединить. Обычно в Узбекистане люди заботятся о своих детях и внуках, не оставляя никого вне поля своего зрения. А наш старик совсем ничего не знает про своего внука. И самое главное, он не знает, что будет делать, когда его найдет, что предложит ему, какие слова найдёт, чтобы вернуть его к матери.

Корреспондент:
Как по форме сделан фильм, в какой стилистике?

Ю.Разыков:

В фильме использован минимум выразительных средств. Но картина – нервная, сделанная в документальном ключе живой, подвижной камерой. Мы практически не использовали штатив.

Корреспондент:
К кому из героев относится название фильма?

Ю.Разыков:

Для меня название «Гастарбайтер» означает только то, что старик сам становится гастарбайтером: ему надо зарабатывать деньги на жизнь. Он пытается продавать свои медали и ордена, но понимает, что это бесперспективное дело, на которое не прожить и устраивается на работу к какому-то армянину мыть посуду в его кафе.
В фильме немало гастрабайтеров, но они показаны как обычная, довольно безликая толпа, в которой каждый мог бы быть его внуком. Там много примет того, что окружает жизнь простых гастрабайтеров: пресс милиции, одиночество, отчужденность… Когда я учился во ВГИКе, встретить в коридоре казаха или башкирку было обычным делом. И никто не думал о том, как и почему кто-то из них здесь оказался, как они себя здесь чувствуют… А сейчас всё это очень напряженно: когда я вижу нерусское лицо, у меня возникает ощущение некой тревоги за данного человека. В воздухе витает напряжение, угроза, что абсолютно чувствуется, но про это практически никто не думает. Единственный пример позитивного отношения к этому вопросу, а не игнорирования – Равшан и Джамшут из «Наша Раша», и совершенно зря таджики на пародию обижаются.

Корреспондент:
В картине звучит социальный аспект?

Ю.Разыков:

В картине есть две яркие мысли социального аспекта. Первая – о герое, который прожил свою жизнь впустую. И вторая мысль, для меня очень важная, о брошенных после развала СССР малых народах. Они не знают, как жить в новых условиях…

Корреспондент:
А автономно жить…

Ю.Разыков:

…они, конечно, не могут. Внешний мир ими интересуются только с точки зрения противовеса России. Малые народы и страны бывшего Советского Союза не могут найти своего места. Современный мир устроен так, что им совершенно бессмысленно пытаться изменить положение вещей. А мы знаем, что малые народы нацелены на сопротивление во имя сохранения самобытности.
И если говорить с социально-политической точки зрения, то моя картина про ответственность России за малые народы. Гастарбайтеры не случайно едут в Россию, понимая, что здесь им никто не рад, но, тем не менее, у себя жить совсем невозможно. И не случайно у нас в фильме дом героя сгорает: в нем не остается никакого смысла, старику некуда возвращаться.

Корреспондент:
Вы показывали кому-то картину, как ее воспринимают?

Ю.Разыков:

Прежде авторы любили ориентироваться на мнение машинистки, которая перепечатывала ваш сценарий. В нашем случае я ориентировался на мнение монтажеров, которые очень продвинуты в артхаусных фильмах и насмотрены в Интернете. Я удивился, что монтажеры, которых я не могу назвать друзьями и даже соратниками, отнеслись к этому фильму с большим интересом. И они не гастарбайтеры, а православные россияне. Тем не менее, один из них считает, что это самая нужная сейчас картина.

Корреспондент:
Для Вас лично насколько важен фильм «Гастрабайтер»?

Ю.Разыков:

Я сам сейчас не могу назвать картину, которая для меня по важности своего ощущения и покаяния стояла бы рядом с «Гастарбайтером». Это не означает, что я слепо смотрю на свою работу, но, думаю, мелочей я не делаю.

Корреспондент:
Во всяком случае, «Гастарбайтер» из ваших работ…

Ю.Разыков:

… это самое больное. Я случайно вычитал, что Наполеон пытался наняться в русскую армию в русско-турецкой войне, но ему предложили чин намного ниже его статуса во французской армии, потому что к Наполеону относились как к наемнику, гастарбайтеру. Он очень обиделся, и лет через двадцать вернулся в Россию как завоеватель. В этом я увидел метафору – наше время рождает недоверие, недружественное отношение между народами, столетиями жившими в мире.

Корреспондент:
Это проблема не только малых народов, но и регионов.

Ю.Разыков:

Конечно, это очень важная вещь: проблемы тех, кто уехал из дома, чтобы выжить. Причем, картина не об этой большой проблеме. Это фильм-притча. Для создания остросоциальной картины нужна более жесткая позиция, а моя лента не столь жесткая. Мой фильм сравнивали с документальным кино про гастарбайтеров и упрекали в мелкотемье. Меня вообще поражает манера указывать режиссеру уровень глубины темы, это совершенно бесполезно. Вы можете как-то отнестись к фильму, но указывать, что фильм нужно делать жестче или терпимее – это странно.

Корреспондент:
Какое значение для Вас имеет участие фильма в конкурсе «Кинотавра»?

Ю.Разыков:

Для меня кинофестиваль – это, конечно, возможность показать картину. На жюри я не ориентируюсь, потому что призы – всегда стечение обстоятельств. К наградам я тоже отношусь спокойно: у меня их достаточно. Но мы считаем, что «Кинотавр» – хорошая площадка для того, чтобы заявить о картине. Почти все мои картины очень достойно оценивались заграницей. Но если фильм прозвучит на российском фестивале – это будет очень важно. Мне нравится, что стартовой площадкой для моих картин который год становится Россия: это правильный ход, включающий в себя, в том числе, обозначение культурных территорий.

Корреспондент:
Насколько большое значение Вы придаете призам?

Ю.Разыков:

Призы, безусловно, важная вещь. Они помогают картине жить. Благодаря, в том числе и премиям, несколько моих картин находятся в синематеках по всему миру от Швейцарии до Японии, олицетворяя постсоветское пространство и время, демонстрируя культурный пласт, актуальные темы. Они считаются представителями чистого артхауса. Но я могу сказать, что у кино вообще, к сожалению, недолгая жизнь: фильм живет и демонстрируется год-полтора. «Оратору» повезло больше: он крутят уже 10 лет, часто показывают в Европе, в университетах Америки.
Состояние и дифференциация прокатного поля в основном меня удручает. Раньше можно было пойти в кинотеатр повторного фильма или «Иллюзион» и посмотреть там картину Отара Иоселиани или Андрея Смирнова… Сейчас этого нет. Даже крупные компании, которые умеют прокатывать артхаусное кино, демонстрируют фильм максимум месяц, два. Каждый год в мире производится около 5000-7000 фильмов, из них 700 – это значимые картины, заслуживающие внимания специалистов, путешествующие по фестивалям. Приятно понимать, что твой фильм оказывается одной из этих семи сотен. Но не знать и не уметь оценивать реальное качество твоего творения – непрофессионально.

Корреспондент:
Получается, что режиссеру во многом должно повезти?

Ю.Разыков:

Режиссеру должно повезти с продюсером, который знает, как его эффективно использовать. Я был очень удивлен, когда встретил своего хорошего приятеля Лешу Попогребского в коридоре кинокомпании «Амедиа», где он снимал серию для вертикального сериала. Мне кажется, это нерациональное использование таких сильных авторов. Как можно представить себе, что режиссеры такого уровня как Герман-мл., не говоря уже о Германе-ст., будут снимать по-своему успешные проекты, но не отвечающие их авторскому потенциалу? Одно другого не унижает, но есть вопрос рационального и точного использования человеческих ресурсов. Творческая жизнь в артхаусном кино, режиссёрский стиль дают продюсерам намек на то, как можно использовать художника. В этих случаях нужно прислушиваться к автору. В большинстве случаев продюсеры ответят, что они не готовы и не хотят заниматься подобными проектами. Я их понимаю: существует материальная ответственность и задача собрать кассу. Но большинство наших продюсеров просто не обучены использовать кадры. Проблемы в Союзе Кинематографистов во многом возникли из-за того, что наше кино пытается быть продюсерским, но не может им стать ввиду отсутствия соответствующей культуры, опыта, понятий.
А смысл кино в том, чтобы вызвать у зрителя сопереживание. Конечно, к сожалению, всё упирается в бюджет. Ведь мы говорим о неком продукте, который рассчитан на два-три месяца бурного проката. А зрителя приучили к ярким картинкам, зрелищности, к определенным звездам. Это печально, я считаю данный путь абсолютно гибельным. Что бы мне ни говорили о развитии технологий, все равно за последние пятьдесят лет не появилось ничего равного картине «Летят журавли».

Корреспондент:
Хотя технически он был новаторским.

Ю.Разыков:

Абсолютно. Но повторить никто не может. Этот фильм можно бесконечно пересматривать. Тонкость работы проявляется и в игре актеров, и в особой киношной фактуре. Сейчас никто не хочет работать на таком уровне. Я лично знаю продюсеров, которые прямо говорят: не надо умничать, зритель тупой.
Автор:
Алёна Сычёва

Другие статьи по теме Открытый российский кинофестиваль Кинотавр

Фоторепортажи по теме Открытый российский кинофестиваль Кинотавр

Реклама