Юлия Ауг: «Сейчас очень важны легкие, дающие надежду истории»

Выход картины «Варенье из сакуры» был запланирован на 5 марта, однако в настоящий момент точная дата релиза фильма не определена. Тем не менее, уже практически неизбежно знакомство российского зрителя с историей о том, что собой представляет любовь менеджеров. Мы решили тщательно приготовиться к этому событию и побеседовать с режиссером картины Юлией Ауг.

Корреспондент:
Юлия, как Вы попали на этот проект?

Юлия Ауг:
«Варенье из сакуры» - чисто продюсерский проект, который был придуман Ксенией Богатыревой и Михаилом Микоцем. У них родилась комедийная офисная история. Если в Советском Союзе восемьдесят процентов людей были инженерами, то сейчас в России приблизительно такое же количество менеджеров. Не люблю слово «планктон» - оно подразумевает какое-то унижение, а мне меньше всего бы хотелось смотреть на эту профессию свысока. Эта история целого поколения, ведь внутри офиса проживаешь целую жизнь. Придя туда, знаешь, что у тебя нет своего личного кабинета, ты не закрыт, и те, кто работают в том же самом офисе, точно знают, с кем ты сошелся, с кем разошелся, в кого влюблен (причем сам ты еще можешь об этом и не подозревать). Идея возникла у продюсеров, она была оформлена Игорем Шаровым, а потом продюсеры стали подбирать команду. Мы начали работать над сценарием, который изначально уже был очень симпатичный, очень легкий, но потребовал некоторых изменений, когда мы придумали объекты и вошли в них. Со стартом съемок на натуре возникло ощущение, что где-то чего-то не хватает, что кое-где нужно больше воздуха добавить. Были сцены, шутки, которые придумывались прямо на съемочной площадке.

Корреспондент:
До «Варенья из сакуры» Вы были вторым режиссером на картине «Не хлебом единым». Поделитесь, пожалуйста, впечатлениями от работы над первым самостоятельным проектом.

Юлия Ауг:
Помимо фильма «Не хлебом единым» я была вторым режиссером еще на нескольких картинах. У меня, начиная с 2005 года, была практика, но я всегда хотела снимать кино сама. Большое спасибо Станиславу Сергеевичу Говорухину. Он дал мне возможность вообще попасть в кино. Работа над «Не хлебом единым» была погружением в производственный процесс, понимание того, как делается кино. На самом деле это очень помогает сейчас. Ты не просто мечтаешь о том, как можно развернуться, а понимаешь, что у тебя есть жесткое производство, внутри которого уже можно творить. Это потрясающее ощущение, когда становишься режиссером-постановщиком. Несмотря на то, что у тебя есть определенные рамки, ты являешься человеком, который отвечает за конечный продукт, который появится на экране. Это и колоссальная ответственность, и колоссальный кайф.

Корреспондент:
Не возникало желания отвергнуть весь предыдущий опыт, забыть, чему учили до этого, и изобрести какой-нибудь исключительно свой велосипед?

Юлия Ауг:
Даже, когда ты работаешь вторым, все равно всегда представляешь, как бы ты мог это сделать. Есть очень много вторых режиссеров, которые не хотят быть первыми в принципе. Я же вторым стала не потому, что я хотела им стать – просто хотела попасть в кино и начать снимать свои фильмы. Весной 2007 года я поступила на Высшие режиссерские курсы к Ираклию Квирикадзе (до этого же я окончила ГИТИС, получила специальность театрального режиссера). На самом деле сейчас нужно защищать диплом, но еще есть время, и я надеюсь, что мне позволят защититься «Вареньем из сакуры». Все то время, что ты учишься, параллельно держишь в голове то, что ты сделал одно так, что-то по-другому, где-то стоит согласиться. Во всем этом еще важен и вопрос амбиций, сущности человеческой: хочешь ты быть вторым или первым режиссером. Хочешь ты сам что-то делать и отвечать за это, или тебе достаточно, по сути, руководить проектом, но все время быть за чьей-то спиной.

Корреспондент:
Какие сложности, помимо ответственности, подстерегают того, кто является первым?

Юлия Ауг:
Нелегко оказывается на каждом шагу, но это не сложности, а нормальный рабочий процесс. Ты представляешь себе в голове, как выглядит эта сцена, этот кадр, потом ищешь объект, находишь и начинаешь понимать, что все на самом деле должно выглядеть совершенно по-другому. Все планы и представления меняются и когда появляются живые актеры. Да, можно брать их жестко и требовать того, что ты придумал, но я действую по-другому. Конечно, я понимаю, к чему хочу прийти, но весь этот путь стараюсь проходить вместе с актерами. Я сама актриса и знаю, что актерская природа иногда бывает настолько мудра, что может подсказать режиссеру более интересные решения, нежели те, что придумал он.

Корреспондент:
Что, например, пришлось изменить?

Юлия Ауг:
Изменений было немного, они зависели от того, как на съемочной площадке выстраивались отношения между актерами. У нас в картине снималась, на мой взгляд, одна из замечательнейших актрис нашего времени – Мария Аронова. В сценарии изначально была прописана любовь двух главных героев, ради которых история и происходит. Этих персонажей сыграли Петя Красилов и Женя Лоза. Вторая линия – любовь некого менеджера Валентины и кризисного директора, японца Томакадзе продумана не была, хотя было задумано, что у них роман, который заканчивается свадьбой. Благодаря Маше и Ренату Давлетьярову эта история получилась очень выпуклой, и мы сделали две полноценные любовные линии.

Корреспондент:
Не тяжело ли было работать с Ренатом Давлетьяровым? В «Варенье из сакуры» он выступил исключительно в качестве актера?

Юлия Ауг:
Да, Ренат был только исполнителем роли кризисного директора. Он оказался одним из самых дисциплинированных актеров: всегда приходил вовремя и знал текст. Видимо, продюсерская закалка и видение всего этого процесса со стороны ему не позволяли расслабляться. Не было такого: я опытный продюсер и репетируйте меня здесь. С ним было очень легко и хорошо работать. 

Корреспондент:
В силу Вашей первой профессии актерской игре уделялось особое, более пристальное внимание?

Юлия Ауг:
Это определялось в первую очередь не моими личными предпочтениями, а, скорее, жанром фильма. Все зависит от материала. «Варенье из сакуры» - комедия. И здесь очень многое строится на актерах. Если снимать другую историю, то можно на них и не акцентировать свое внимание. Работая над, допустим, каким-то случаем из жизни, драматическим или мелодраматическим, можешь в кадр брать даже непрофессионального актера – важен типаж, который будет очень точно соответствовать. В этом случае на самом деле больше внимания можно уделить настроению кадра, постановке, атмосфере. В комедии без умелой игры актеров ничего нельзя делать.

Корреспондент:
Чем Вас заинтересовал жанр романтической комедии? В чем, на Ваш взгляд, залог ее успеха?

Юлия Ауг:
Все изображаемое в таких фильмах, близко любому из нас. У каждого человека в жизни случаются романтические отношения, и каждый хотел бы, чтобы у него все сложилось счастливо, пусть даже для этого необходимо преодолеть смешные, нелепые препятствия. И успех картины зависит от того, сможет ли зритель поставить себя на место героя и сказать: «Здорово! Я тоже так хочу!»

Корреспондент:
Не возникало желания самой сняться в «Варенье из сакуры»?

Юлия Ауг:
Я приняла участие в небольшом эпизоде, сыграла канадского менеджера. Роль небольшая, хотя мне безумно нравится сниматься в кино. Совсем недавно, 12 декабря, закончились мои съемки в фильме «Овсянки» режиссера Алексея Федорченко. Там у меня главная роль. Я очень люблю сниматься в кино, но также я люблю, когда у меня есть режиссер, которому я доверяю. Мне не хотелось находиться с двух сторон камеры. Такое возможно, только если роль маленькая. Рязанов всегда появляется в своих картинах, но эпизодически – в качестве росчерка, не более.

Корреспондент:
Актеров, как и остальную команду, подбирали продюсеры?

Юлия Ауг:
Кого-то предложили продюсеры, кого-то – я. Большая часть ансамбля была подобрана Тиной Туманишвили, кастинг-директором. Петя Красилов был предложен почти сразу, но пробы проводились, рассматривались и другие варианты, но в конечном итоге остановились на нем. Он типажно подходил на роль молодого руководителя.

Корреспондент:
В картине «Варенье из сакуры» русская культура взаимодействует с японской. Как Вы подходили к художественной передаче символов, изображению традиций страны восходящего солнца?

Юлия Ауг:
У нас был консультант – девушка, которая, во-первых, переводчик, во-вторых, культуролог. Она жила в Японии, изучала их традиции. У них очень жесткие законы взаимоотношений. Японец женщине не может сказать «любимая» - у них это не принято, нет даже такого слова. Такие нюансы выяснялись при переводе на японский язык русских текстов. Кроме сакуры, из символов есть кимоно. В одной сцене все сотрудники в кимоно и повязках занимаются зарядкой на крыше. Постепенно офис меняется. Захламленное помещение с появлением японца становится вылизанным, даже небольшой бассейн строится – по японским традициям вода очень необходима для гармонии. Конечно, художественно все это решалось фарсово, немного нарочито, чтобы считывалось. Главный герой, которого Томакадзе обучает жизни, в итоге, падает в этот бассейн.

Корреспондент:
Каковы ожидания от проката? Кризис не затронул производство фильма?

Юлия Ауг:
Кризис нам проскочить не удалось. Я даже не могу сказать, когда фильм выйдет в прокат – это не в моей, а продюсеров компетенции. Сейчас почти заканчивается постпродакшн. Есть большая надежда, что прокатные результаты могут оказаться очень хорошими. По одной простой причине. Когда мы начинали снимать картину, ни о каком кризисе никто не говорил и не думал, хотя в сценарии есть смешная, почти пророческая фраза, принадлежащая персонажу Леши Панина, лучшему другу главного героя: «Откуда ты знаешь, вдруг завтра наступит денежная реформа, и всем придется деньги уничтожать? Тогда тебе понадобятся уничтожители бумаг». Когда мы начинали, все было светло и радужно, сейчас же все в напряжении, поэтому, мне кажется, очень важны легкие, дающие надежду истории.