Сергей Сельянов: «Есть шансы на то, что российское кино удержит планку»

10 июня 2009 года в рамках Отрытого российского кинофестиваля «Кинотавр» в Сочи пройдет круглый стол на тему: «Кинопроцесс после дефолта: итоги и уроки». Редакция журнала «Кинопроцесс» и интернет-портал «ПрофиСинема» подготовили ряд интервью, связанных с тематикой круглого стола, которые предлагаются вашему вниманию. Среди тех, кто ответил на наши вопрос, известные продюсеры и режиссеры – ключевые фигуры новейшего отечественного кинопроцесса.

Предлагаем вам также обсуждить эту тему.

Сегодня слово – Сергею Сельянову.

Корреспондент:
Чем Вам запомнился период «от дефолта до кризиса»? Как он, на Ваш взгляд, отразился на кинопроизводстве?

Сергей Сельянов:
Давно это было – как про татаро-монгольское нашествие спросили… В 1991–1992 годах закончилось кооперативное кино, в 1995-м началось новое русское. Примерно в одно время появились картины «Брат» Алексея Балабанова, «Вор» Павла Чухрая и «Особенности национальной охоты» Александра Рогожкина, которые, на мой взгляд, уже не имели никакой родовой связи с советским кинематографом.
До этого кинематографисты пытались побороться, доделать то, что не дали сделать в советское время – разобраться с прошлым на довольно поверхностном уровне, освоить ранее запретные темы. Все это было, к сожалению, в массе своей бездарно, «бессмысленно и беспощадно». А эти фильмы появились в новой реальности от первого до последнего кадра. Стало ясно, что мы живем в другой стране.
1998 год доставил всем немало проблем. За безответственное, популятивное поведение правительства пришлось расплачиваться многим, в том числе и кинематографистам.

Корреспондент:
Сейчас все пытаются провести параллели между «дефолтом» 1998-го и «кризисом» 2008-го года. Как Вы считаете, насколько они правомерны?

Сергей Сельянов:
Если говорить о состоянии экономики и финансов, то сходство в ситуациях, конечно же, есть. В 1998 году была доморощенная финансовая пирамида, выстроенная правительством, которое в итоге Мавроди осудило, а себя нет. И сейчас мировая финансовая система представляет из себя систему пирамид. Все то же самое, но уже не мы ответственны за происходящее.
Точнее говоря, мы ответственны только за то, что более или менее последовательно старались войти в мировую финансовую систему, мировую экономику, что, в общем-то, естественно. И вот уже эта мировая экономика ударила по многим.

Корреспондент:
Часто кризис связывают с перекредитованием. Кино также в большом количестве снимается на кредиты. Эти два обстоятельства с положением кино как-то связаны?

Сергей Сельянов:
Немного фильмов в России снимается на кредиты, но какое-то количество, безусловно, снималось. Я говорю сейчас о докризисной ситуации. Кредиты дорогие, а кино и так предприятие убыточное…
Действительно, в последние годы появилась возможность брать кредиты на кинопроизводство. Но не такое это простое дело – кино не очень понятная для банкиров сфера.
Также были такие продюсеры, которые не хотели увеличивать убытки. Поэтому я бы не сказал, что это главная причина кризиса в кинематографе.
Причина в том, что за это десятилетие, которое вы описываете, кино так и не стало бизнесом. Российское кино – система убыточная, и всегда такою была! И причин этого, как всегда, много. Самая главная – малая емкость кинотеатрального рынка.
Кинотеатральных залов по-прежнему мало, несмотря на неслыханный рост их количества – практически за это десятилетие в стране возникла система кинопроката. Это огромное достижение, но вещь все равно недостаточная и, безусловно, дорогая.

Корреспондент:
Вы говорите, кинотеатральный рынок недостаточно развит из-за того, что российских фильмов выпускается мало. Однако дистрибьюторы отдают предпочтение американскому кино, а не российскому. Отечественное кино не конкурентно?

Сергей Сельянов:
Нет, почему, мы конкурентоспособны ровно в той степени, что и весь остальной мир. Во всем мире в среднем семь из десяти киносеансов отдается голливудской продукции. Немного иначе дело обстоит с французским кино, у них процент присутствия национального кино колеблется и иногда достигает 20, но в целом во Франции на экранах – 30 – 35 процентов фильмов собственного производства.
Да, французы большие патриоты, чем мы. Этим, кстати, и объясняется данное обстоятельство, а не тем, что французское кино сильнее, чем немецкое, итальянское или российское. Просто французы считают необходимым поддерживать собственное кино, и они, кстати говоря, еще большие антиамериканисты, чем мы.
Еще высокий процент собственных фильмов в прокате Южной Кореи – в районе 40.
Кинотеатральный рынок недостаточен, и в эти годы радовал только рынок телевизионный. И, кстати говоря, одна из проблем, вызванных кризисом, – упавшие закупочные цены на кинопродукцию. Дело в том, что в последние годы телевизионный рынок наравне с государственной поддержкой был основой существования российского кино.

Корреспондент:
В Америке нет кризиса в кинопроизводстве – фильмы по-прежнему снимаются. Даже если народ не пойдет из-за кризиса в кино, телевизор он смотреть будет все равно. Почему почти все остановилось у нас – боимся рисковать?

Сергей Сельянов:
Кризис есть везде. Мы не боимся рисковать, просто это вопрос цены. Сами же говорите, будут смотреть телевизор – так зачем платить больше? У нас есть рынок. За эти годы он возник, просто он недостаточен. У нас нет бизнеса, который предполагает уверенное извлечение прибыли – большой или маленькой.
Ведь в целом бизнес получается тогда, когда он дает возможность извлекать прибыль.  И тогда рынок становится емким при той себестоимости продукта, что сложилась: табуреток или фильмов – неважно чего.
У вас есть возможность сделать табуретки за пятьдесят рублей, а продать за пятьдесят один или лучше даже за шестьдесят один рубль – это какой-то рынок, а если производите за пятьдесят, а продаете – за тридцать, то это, конечно, рынок, но уж точно не бизнес.
Вот, собственно, и все: себестоимость наших картин существенно выше тех денег, которые рынок может вернуть.

Корреспондент:
Кризис снизит себестоимость отечественных фильмов?

Сергей Сельянов:
Да, положительное влияние кризиса в том, что себестоимость фильмов снизится. До реальной себестоимости я, боюсь, она не дотянет, иначе известные актеры должны будут получать долларов по триста в день.
Себестоимость – вопрос относительный: можно хоть за сколько снимать фильм или платить актеру, если рынок способен вернуть больше денег. В какой последовательности это будет происходить, не так важно.

Корреспондент:
За десятилетие, что мы описываем, качественно поменялся характер российских фильмов, попадающих в прокат. Возникли, например, отечественные блокбастеры…

Сергей Сельянов:
По мере продвижения, какого-то внутреннего взросления производителей бюджет российских фильмов стал увеличиваться. Это же интересно – попробовать сделать крупнобюджетное кино на государственные деньги. Сразу возникают ожидания на больший зрительский интерес, и, соответственно, на большую прибыль.
Отдельные случаи успеха блокбастеров, конечно, были, но в целом перелома в прокате не произошло. Наш рынок уже обладает таким бесспорным достоинством – в ряде случаев предоставляет возможность отдельным проектам в прокате вернуть деньги, вложенные в производство. Но этих случаев – два в год из ста. 
И то, что два отбиваются в прокате – это очень хороший показатель. Остальные 98 находятся в более сложной ситуации – ведь на сегодня в стране около 1700 залов. Количество зрителей и денег у этих потенциальных зрителей – все еще недостаточно, чтобы эти деньги возвращать.
Тем более, что мы действительно конкурируем с американцами – бесспорными чемпионами мира в этом сегменте. И по истории с блокбастерами эта конкуренция заметней. Мы вроде бы пытаемся что-то делать не совсем на их территории, но на смежной – естественно, это не просто. Этому нужно учиться.

Корреспондент:
Ваша компания за все это время снимала разное кино. На чем основывался выбор?

Сергей Сельянов:
Мы просто любим разное кино. Когда компания «СТВ» была создана в 1992 году, мы сразу обозначили философию ее существования – «Пусть расцветают сто цветов». Я и люблю разное кино. Никаких других причин при принятии решений не было.
Если потенциально кино сильное, интересно появляется, то его хочется делать – независимо от того, комедия это, или арт, или какая-то жесткая социальная история. Важно качество фильма, а оно должно быть, по возможности, выдающимся. Вот, собственно, и все.

Корреспондент:
При этом «СТВ» занимается не только производством, но и прокатом. Имея собственную дистрибьюторскую компанию, легче выпускать фильмы на экраны или это направление просто интересно?

Сергей Сельянов:
Во-первых, прокат, безусловно, интересная деятельность. А во-вторых, я заинтересован, считаю обязанностью продюсера не только произвести фильм, но и дать ему жизнь. Без собственной прокатной компании это сделать сложно, особенно прокатать артхаусные фильмы.

Корреспондент:
Какие события кинематографической жизни, фильмы, персоны этого времени Вам кажутся наиболее принципиальными?

Сергей Сельянов:
Я уже назвал три фильма, которые положили успешное начало новому российскому кинематографу. За десять лет, конечно, проще назвать последние – это «Груз-200» Балабанова и «Возвращение» Звягинцева.
Из событий – наверное, особенно выделяется прошлый год, когда на «Оскар» были выдвинуты три российские картины: «Монгол» Сергея Бодрова, «12» Никиты Михалкова и «Моя любовь» Александра Петрова.
Кстати, «Старик и море» этого режиссера тоже попадает в это десятилетие, и я его также могу назвать выдающимся событием данного периода.

Корреспондент:
Вы назвали события, важные в мировом контексте, а что можете обозначить как значительное для внутреннего развития кинематографа?

Сергей Сельянов:
«Ночной дозор» Тимура Бекмамбетова, а до этого – «72 метра» Владимира Хотиненко, который, правда, уже подзабыли, но он собрал под три миллиона долларов, что для российского проката 2004 года было существенным результатом.
Когда-то «Брат-2» Алексея Балабанова (а это был 2000 год) в прокате собрал около миллиона и наравне с четырьмя американскими фильмами вошел в пятерку лидеров по сборам в России.
Одним словом, можно с уверенностью сказать, что за это десятилетие в России возник кинопрокат. И, справедливости ради хочу заметить, что российские кинотеатры «построили» американские фильмы вроде «Титаника». Никто в 1997–1998 годах из прокатчиков не стал бы начинать, не будь успешного примера американских фильмов. Российского кино тогда было катастрофически мало, а американская кинематография исправно выдавала свои 500 фильмов в год.
Можно сказать и о возникновении реального телевизионного рынка: начиная с 1993–1994 годов фильмы стали закупаться телеканалами, а до этого они попадали туда бесплатно. Сейчас это странно воспринимается, но такое было.
Реально же телевизионные продажи с ростом рекламного рынка стали существенной опорой для производителей кино, начиная с 2000 года, – наравне с бюджетным деньгами. И интерес к российскому кино на телеканалах стал совсем уж очевидным с 2007 года – каналы боролись за те или иные фильмы, платили за них нормальные деньги.
Одновременно возник сериальный рынок. К кино это, конечно, не относится, но это бесспорный факт – российские сериалы совсем вытеснили мексиканские, бразильские, американские аналоги с отечественного телерынка – именно в пределах этого десятилетия.

Корреспондент:
Как Вы считаете, отразится ли кризис на состоянии проката, фестивальном движении сезона 2009–2010 гг.?

Сергей Сельянов:
Видно будет. Разумеется, замедлится ввод новых кинотеатров. В особенности это касается торговых комплексов, где в последнее время открывались кинозалы – их строительство сейчас замораживается, а оно и происходило как раз на кредитные деньги.
Все будут испытывать сложности. Бюджеты придется поджимать, жить по средствам – «протягивать ножки по одежке».

Корреспондент:
Если бы кризис не произошел, какие могли бы быть перспективы у российского кино?

Сергей Сельянов:
Если бы не случилось кризиса, то производство российского кино по другой причине в 2010 году упало бы в три раза по отношению к объемам 2008-го, поскольку его убыточность была очевидна и без кризиса. Стало ясно, что при безудержном росте цен на производство – оно, так или иначе, обречено.
Продюсер может один раз потерять в средствах, другой и даже в третий раз. Но в четвертый либо он уже не станет вкладываться в кино, либо его уже не станет как продюсера. И выход из этой ситуации был непонятен. Как раз сегодняшнее снижение себестоимости кинопроизводства дает какую-то надежду, какой-то шанс, что бюджеты на производство кино будут адекватны рынку.
Бюджеты фильмов, по моим представлениям, должны упасть примерно в два раза. Будет плохо, тяжело, сложно, но в то же время – примерно так, как было во все предшествующие годы.
Себестоимость должна резко снизиться, это даст некий шанс, а без кризиса этого шанса не было бы. Это плюс, а минус кризиса – это, как я уже сказал, замедление открытия новых кинозалов.

Корреспондент:
В прошлом году было объявлено о новом порядке выдачи государственной поддержки – только крупные студии и нацпроекты. Каково Ваше мнение на этот счет, что должно поддерживать государство?

Сергей Сельянов:
Что будет делать государство – никто не знает, как и то, что будет с бюджетом Министерства культуры в следующем году. Сколько будет дорогих проектов, сколько недорогих, сколько их вообще будет – сегодня неизвестно. Но, на мой взгляд, в условиях существенных проблем на рынке, как связанных с кризисом, так с ним и не связанных, государство основной упор должно делать на опытные студии, которые добились стабильных результатов. Это вопрос экспертизы.
Компании должны определяться на базе выработанных критериев, а деньги распределяться на конкурсной основе. Возможны, например, двух-трехлетние программы для успешных, состоятельных компаний. Ведь не все кинокомпании стремятся производить по четыре-пять картин в год.
Выбор проекта, его стоимость и выпуск – если все это делать правильно, осмысленно, то есть шансы на то, что российское кино удержит планку, заданную этим десятилетием.
Продолжать, как раньше, раздавать деньги кому попало, глупо – не хорошо распылять бюджетные ресурсы. Ведь если вспомнить, то треть фильмов, снятых при государственной поддержке, вообще не выходила на экраны, про них никто ничего не знает, а еще треть – лучше бы и не выходила вообще.

Корреспондент:
Деньги надо давать компаниями или проектам? И стоит ли в кризис вкладывать государственные деньги в дебютное кино?

Сергей Сельянов:
На мой взгляд, надо больше доверять компаниям. Это с одной стороны. А с другой – поддерживать действительно ценные кинопроекты. И если появился сильный проект, то его, бесспорно, надо поддержать.
Что касается дебютов, из всех проектов, снимающихся на государственные деньги – это наименее рискованные проекты. В первую очередь потому, что они, как правило, не дорогие.
К тому же, сама философия производства дебютного фильма предполагает жесткие ограничения, а также контроль со стороны продюсера. Поэтому государственная поддержка в этом вопросе – достаточный залог того, что дебюты будут.
Производить эти фильмы надо обязательно – необходимо, чтобы в кинематограф приходили новые имена. Режиссеры нам очень нужны. И если говорить обо мне, то я просто люблю подобные проекты.

Корреспондент:
Можно ли говорить, что в России появилось продюсерское кино за это десятилетие?

Сергей Сельянов:
Продюсерское кино существует, вопрос в его качестве. Оно разное: есть посильнее, есть послабее. Но процесс становления произошел, и большая часть фильмов в нашей стране производится продюсером.

Корреспондент:
Почему государство не использует идеологические возможности кино?

Сергей Сельянов:
А вы мечтаете, чтобы на вас идеологически воздействовали?

Корреспондент:
Идеология может выражаться и в воспитательной функции кинематографа…

Сергей Сельянов:
Государство как раз уделяет сейчас этому большое внимание, со всеми вытекающими из этого плюсами и минусами. Но я считаю, что высокоталантливые фильмы по заказу не делаются. Надо сосредоточиться, прежде всего, на том, чтобы качественных, выдающихся фильмов было больше. Они цементируют нацию и дают ощущение единства в стране. И, возможно, при этом выполняют воспитательные функции.
Я уверен: если режиссер, создавая кино, задумался о его воспитательной функции, то кино, скорее всего, получится слабым. Это прикладные задачи, уместные для разного рода агиток, но – не для искусства.
Даже когда кино – это только развлечение, если лезть в него со своей моралью, то и развлечения не получится. Понимаете, если это талантливо, то это – всегда гармония, всегда позитивное воздействие на аудиторию. Даже если фильм изначально про мрачные стороны жизни. Талантливое произведение, на мой взгляд, не бывает деструктивным.