Михаил Шприц: «Никому до сих пор не удавалось работать с японцами на собственном материале»

15 октября 2009 года в прокат выходит анимационная картина «Первый отряд», повествующая о приключениях четырнадцатилетней девочки-медиума Нади и ее друзей во времена Великой отечественной войны (дистрибьютор – компания «Наше кино»). Фильм был снят в условиях ко-продукции с Японией. Мы встретились с одним из сценаристов и продюсеров картины Михаилом Шприцем, который рассказал о своем первом опыте совместного производства.
 
Корреспондент:
Расскажите, пожалуйста, как возникла идея создания данной ко-продукции? Почему Вы решили сотрудничать именно с японцами?

Михаил Шприц:
Мы с самого начала стремились произвести интернациональный продукт. Потребность создания ко-продукции возникла из нашего желания высказаться на современном визуальном языке, понятном молодежи, которая сейчас очень хорошо разбирается в различных субкультурах. Аниме составляет 70% всей современной анимации. Его смотрят во всем мире – мы не могли предпочесть какую бы то ни было другую анимацию.
Нам даже в голову не приходило сделать проект только для российского рынка. Мы хотели, чтобы отечественное кино успешно конкурировало на международной арене с продукцией из других стран. Конечно, здорово, что в России снимаются уникальные и абсолютно специфические картины. При переводе на английский язык «Брат 2» никому не понятен. Зрители из других стран недоумевают, что в нем привлекательного. Для нас же это, безусловно, культовое кино. Но должны быть и другие фильмы, при просмотре которых любой зритель смог бы подивиться тому, как здорово русские сумели снять.
Проект «Первый отряд» уникален – никому до сих пор не удавалось работать с японцами на собственном материале.
Еще одной движущей силой в нашей работе была некоторая сентиментальность. После распада Советского Союза все хорошее, убедительное, профессиональное, что было в пропагандистском, отчасти лживом, спекулятивном, культурном конструкте, было напрочь забыто. Осталась только негативная оценка прошлого. А ведь на самом деле в советские времена страна могла конкурировать с другими государствами практически во всех областях. При создании фильма мы стремились опираться на свои воспоминания о том, каким было искусство во времена нашего детства.
Нам хотелось предложить современной российской молодежи своего героя. Общество испытывает потребность в ролевых моделях. Что папа скажет сыну? «Будь, как…» - кто? На сегодняшний день в России нет примеров для подражания. Хотелось и мир познакомить с нашими героями. Мы общались с японцами и знаем, даже наши географические соседи не представляют, что сейчас происходит в России. В советской культуре были герои, известные на весь мир, новых пока не произвели.

Корреспондент:
С какими трудностями Вам пришлось столкнуться при создании ко-продукции?

Михаил Шприц:
Должен признаться, что, начиная работу над проектом «Первый отряд», мы были наивны и слабо представляли механизм создания ко-продукции. Не знали даже десятой части тех проблем, с которыми нам впоследствии пришлось столкнуться. Главная сложность – так сказать, идеологическая. Мы столкнулись с обилием культурных отличий России и Японии.
Деятели российской культуры часто ожидают, что во всем мире их будут понимать с легкостью. А между тем, наша специфическая культура доступна далеко не всем. Например, на Форуме ко-продукции, который прошел этим летом в Москве, я как раз попал на представление русско-японского проекта, подразумевавшего сотрудничество наших кинематографистов и японских музыкантов. В его основе – фантасмагорическая история. Это сказка про разные страны: страну Обделенных, страну Пожирателей арбузов, страну Посланных на. В русскоязычном контексте последнее название звучит здорово. Но оно было непонятно зарубежным продюсерам, присутствовавшим на презентации и потенциально готовым вложиться в этот проект. Будучи продюсером этой ко-продукции, я бы исключил эту страну из списка, потому что ее название невозможно перевести. В других языках никто никого никуда не посылает.
Ко-продукция должна работать на нескольких рынках, и соответственно, отвечать требованиям нескольких культур. Это трудно сделать. В культуру своих партнеров нужно погружаться. Надо очень внимательно следить за тем, что ей подходит, а что – нет. В процессе создания фильма «Первый отряд» мы, порой, стояли перед очень жестким выбором именно на уровне идей. Иногда меняли сценарий, чтобы японцам было понятнее, очевиднее. Снимай мы кино исходя из культурной подготовленности россиян, ни один японец бы вообще не понял, кто с кем и за что воюет. Подобно тому, как мы едва ли осознаем конфликт в самурайских фильмах семидесятых годов.
Разговор с японцами формально всегда выглядит крайне приветливым. Они не диктовали нам никаких условий, просто подсказывали, что будет более понятным и востребованным на их рынке. Мы как основные продюсеры (доля японцев, по словам Михаила Шприца, в ко-продукции была ощутимой, однако он затруднился назвать процентное соотношение – прим. ред.) являлись последней инстанцией, которая принимала решения. Мы с Алексеем Климовым были одновременно и продюсерами, и художниками. Эти две функции постоянно боролись в нас. Художник стремится к максимальному воплощению своей мечты. Продюсер же должен его в этом ограничивать, но не за счет потери качества продукта. Облегчало ситуации то, что нас было двое – мы могли свериться. Наши мнения с Алексеем Климовым чаще всего совпадали, потому что мы изначально достаточно детально разработали концепцию фильма.
Мы старались учитывать просьбы японцев. Но иногда это было невозможно. Однажды нам пришлось отказаться от реализации целого проекта. Японцы предложили, например, сделать сериал «Первый отряд» и были готовы вложить в него огромную для нас сумму денег. За год мы написали сценарий – двадцать шесть серий. Прочитав текст, японский канал высказал две просьбы, самые, на их взгляд, минимальные. Они хотели поменять географические названия и символику на вымышленные и чтобы главная героиня в последней серии устремилась к примирению сторон. Мы отказались, потому что защищали интересы российского зрителя. Год работы прошел впустую.

Корреспондент:
Что еще, кроме культурных различий, Вам было неизвестно заранее?

Михаил Шприц:
Мы столкнулись с различиями в законодательствах наших стран. Пришлось нанимать японских адвокатов, которые проверяли действительность заключенных договоров с точки зрения права их страны. Независимо от того, на основе какого законодательства составлен договор, к работе художников, работающих на территории Японии, должен быть применен их закон об авторских правах. Например, японский художник имеет право на роялти, если только он от них не отказался в договоре.
В Японии пиратства практически нет, возможно, из-за законопослушности граждан в целом. У них кинотеатральный прокат – далеко не основной источник окупаемости анимации. Хотя экранов там значительно больше, чем в России, а населения – меньше. В основном они рассчитывают на DVD-продажи и продажи в Интернете. Японцев удивляет, что мы так сильно сфокусированы на кинотеатральном прокате. Самый дорогой билет в кино в Японии стоит 18$, а качественный DVD-диск – 60$. В России цена диска с фильмом – в среднем, 6$. Наши японские партнеры сильно удивились этому и спросили, как мы, в таком случае, планируем окупать картину.

Корреспондент:
Производство «Первого отряда» полностью осуществлялось в Японии?

Михаил Шприц:
Часть препродакшена делалась нами в России. Некоторые вещи, которые на стадии продакшена в Японии сделать было невозможно (например, графический дизайн или дизайн интерьеров), тоже делались здесь. Часть монтажно-тонировочного периода проходила в Германии. Все остальное – в Японии.
Если в игровом кино что-то можно подкорректировать на монтажном столе, в производстве анимации есть, так сказать, момент невозврата, когда принятые решения изменить уже невозможно. Монтаж анимации делается перед тем, как мы ее снимаем. Поэтому во время препродакшена и в первой, самой тяжелой, части продакшена нам приходилось бывать в Японии постоянно. Фильм делался долго отчасти и потому, что все предложения проходили не одну основную инстанцию утверждения, как обычно, а две. Художники согласовывали свои идеи с режиссером, после чего он обсуждал их со мной и Алексеем Климовым. На начальной стадии проекта, обсуждая мельчайшие детали, мы были еще и сорежиссерами картины. Миновать нас было невозможно, поэтому в Японии мы проводили тогда больше времени, чем в России.

Корреспондент:
Почему было решено привлечь к работе именно японского режиссера? Это было обусловлено созданием ко-продукции?

Михаил Шприц:
Выбор режиссера был обусловлен спецификой производства. Над созданием аниме не может работать режиссер не из Японии. Единственное исключение – американец Майкл Ариас, который уже пятнадцать лет живет в Японии, совершенно филигранно владеет японским языком. Он был продюсером на «Аниматрице» и других известных проектах. Знание языка – минимальное требование для того, чтобы быть режиссером анимации в Японии.
Процесс производства аниме очень сложный. Несколько десятков человек на протяжении полутора лет каждый день сидят в студии и очень много быстро рисуют. Рабочий день аниматора – минимум двенадцать часов. У всех художников на работе есть спальные места. Отдохнув три-четыре часа, они продолжают трудиться. Анимационная студия, как аэропорт, никогда полностью не засыпает. Такой объем работы редко может быть оплачен по достоинству. Художники анимации работают за идею. Их мотивация во многом зависит от авторитета и организационных качеств режиссера, который должен не только выполнить сложнейшую и вдохновленную роль художника, но еще и быть вождем. Даже самый опытный западный режиссер не смог бы в Японии с этой ролью справиться.

Корреспондент:
Вмешивалась ли политика в работу над созданием «Первого отряда»?

Михаил Шприц:
Отчасти, но в значительно меньшей степени, чем мы предполагали. Мы были готовы к более ужесточенному отпору «правых» в Японии. Но нам повезло. Нашими партнерами были суверенные продюсеры и художники, которым многое было все равно. Мы очень удивились, услышав в России много позитивных высказываний в адрес нашего проекта, поскольку ожидали, скорее, скептической реакции. Наверное, если бы мы обратились за помощью к государству, пришлось бы столкнуться с большим количеством проблем. Часть свободы, которой мы могли пользоваться, была за счет того, что наши партнеры нам ее дали. Нам повезло найти единомышленников.

Корреспондент:
Какой будет прокатная судьба фильма? В каких странах он выйдет? Каков бюджет картины, и каким образом вы будете делить прибыль со своими партнерами?

Михаил Шприц:
Бюджет фильма около $3 млн.
Мы договорились, что сначала картина выйдет в прокат в России. Дата релиза в Японии пока не определена. Еще мы планируем прокатывать «Первый отряд» во Франции и в Америке. Это два самых крупных анимационных рынка. Надеемся на возможность кинотеатрального проката фильма в Италии, Испании, Великобритании и Германии – это в кино. На DVD-дисках «Первый отряд» там выйдет точно.
Есть два подхода к разделу прибыли между участниками ко-продукции. Или мы делим все сборы с разных территорий согласно долям участия сторон в производстве картины. Или каждый из партнеров получает право эксплуатировать свою территорию (плюс еще несколько рынков). Мне самому было бы интересно узнать, как эту проблему решают другие кинематографисты, снимающие ко-продукцию. Мы выбрали гибридный вариант.
На мой взгляд, абсолютная непрозрачность доходов в России делает практически невозможным разделение всех сборов пропорционально вкладам. Мне кажется, что продюсеры из других стран, которые участвуют в совместном производстве с Россией, ожидают, что мы будем собирать прибыль на своем рынке, а они – на каких-то других территориях. Это исключает возможность совместного маркетинга. Хотя эффективнее было бы не каждому выпахивать свой огородик, а глобально пахать большое поле.

Корреспондент:
Насколько нам известно, Вы запланировали выпуск продукции, сопутствующей фильму «Первый отряд». Расскажите, пожалуйста, что это будет?

Михаил Шприц:
В Японии традиционно при производстве мультфильма создается целый детально проработанный мир. Мы также стремились, чтобы у наших зрителей была возможность окунуться в мир «Первого отряда». Нам хочется, чтобы другие художники могли творить вместе с нами на созданной нами платформе. Мы не желаем прилагать к фильму-локомотиву вторичные, добавочные продукты. Пока я не могу сказать, насколько выгодным будет наш эксперимент – посмотрим, что получится.
Исходя из этой идеи, мы отказались от новеллизации фильма в классическом смысле, когда просто берется сценарий картины и по нему пишется роман. С нами сотрудничает писательница Анна Старобинец. Ее роман начинается с того, что картина «Первый отряд» выходит в кинотеатральный прокат. Герои фильма играют активную роль в книге, являются ее фокусом, но это все равно не совсем то, что обычно делается в таких случаях.
Над созданием комикса работает Энка Сугихара, довольно известный молодой токийский мангака. Комикс будет значительно ближе к фильму, поскольку в нем больше картинок. Он получается удивительным: одновременно и в традиции японских комиксов, и в стилистике фильма, и в советской стилистике.
Должен появиться соответствующий мобильный контент. Еще нам повезло, что над фильмом согласился работать DJ Crush, самый знаменитый в мире японский ди-джей. Мы надеемся, что позднее, не к выходу фильма, мы выведем на рынок наш с ним совместный аудиопроект.

Корреспондент:
Планируете ли Вы еще в будущем создавать ко-продукцию? Какие проекты Вы намерены реализовывать в будущем?

Михаил Шприц:
Мы хотим продолжать серию фильмов о Наде и Первом отряде. Надеемся этой осенью запустить в производство сериал по сценарию, который мы уже написали. Есть еще проекты, которые мы хотим делать в Японии. Например, проект чистой манги, фильма-комикса, требующего тесного взаимодействия автора и художника.