Анна Фенченко: «”Подписка о невыезде” - кино для того, чтобы человек задумался о происходящем вокруг него и с ним cамим»

«Подписка о невыезде» - полнометражный дебют в игровом кино режиссера Анны Фенченко. Но Анна – довольно опытная дебютантка: в ее послужном списке ряд заметных короткометражек, несколько документальных и телевизионных фильмов. К своему полнометражному кинодебюту режиссер подошла основательно, осторожно и осмысленно. Наш корреспондент побеседовал с Анной Фенченко о ее пути к кинофильму, режиссерской работе, особенностях ожидаемого проекта.

Корреспондент:
Расскажите, над чем Вы работали до «Подписки о невыезде»?

А.Фенченко:
Во время обучения во ВГИКе я сняла три короткометражные картины, благодаря которым получила возможность в период безвременья попробовать себя в программе «Куклы». На «Куклах» я проработала 2 года и до сих пор с радостью вспоминаю то время. Потом сняла несколько документальных фильмов, игровую короткометражку «Сватовство». Мой телевизионный фильм «Так бывает» получил приз за режиссуру международного фестиваля «Верное сердце», а «Квартирантка» была выпушена на DVD, и, надеюсь, нашла своего зрителя.
После короткометражного «Сватовства», прошедшего по фестивалям, стали поступать предложения и по полному метру. Но мне хотелось запуститься с картиной, которая соответствует моему нутру. Честно говоря, до «Подписки о невыезде» я вынуждена была работать в условиях жестких рамок формата. Но, параллельно с этим, все время искала сценарий, который был бы мне чем-то созвучен и близок. Я отказывалась от возможностей снять полнометражный фильм заказного характера, потому что мне хотелось дебютировать именно с тем материалом, который мне хочется снимать. Это была принципиальная позиция. Таким образом, через какое-то время был найден сценарий «Подписка о невыезде». Он был опубликован в журнале «Искусство кино». Этот сценарий оказался дебютной работой Натальи Репиной, которой она защищалась на Высших курсах сценаристов и режиссеров (ВКСиР). Этот материал заинтересовал меня сразу же, по первому прочтению. Потом появились продюсеры, желающие работать со сценарием, как это ни странно. Еще два года назад было намного проще запуститься с картиной некоммерческой направленности. Так сложилось, что я стала работать с Андреем Сигле. И не жалею, что вышло именно так.

Корреспондент:
Как шла работа над сценарием до запуска проекта?

А.Фенченко:
Мы довольно долго перерабатывали сценарий, это был процесс, растянувшийся на полтора года, так как именно столько времени прошло между моей принципиальной договоренностью с Андреем и запуском проекта. Что-то переделывали, от чего-то отказывались, а потом иногда – возвращали. С течением времени по-новому осознаешь весь материал. Поэтому мы с Наташей работали над сценарием до самого последнего дня и, собственно, даже в процессе съемок.

Корреспондент:
Есть ли у картины «Подписка о невыезде» какая-то яркая сценарная особенность?

А.Фенченко:
В этом фильме довольно много закадрового текста, который не только добавляет остроты тому или иному эпизоду, но и работает на идейное содержание картины. Это не просто голосовой фон, он поддерживает действие. Зачастую мы даже не видим того, кто говорит. Но эти голоса, вторгающиеся в картину, несут в себе смысловую нагрузку: такова специфика сценария.

Корреспондент:
Вы можете сказать кратко, о чем Ваш фильм?

А.Фенченко:
Если говорить по первому ряду, то фильм о том, что без вины виноватый человек вдруг, по нелепой случайности, оказывается под подозрением. Его вынуждают дать подписку о невыезде, герой пытается бежать, и в результате – теряет все. Или – практически все, так как к финалу он все-таки остается живым. Если же смотреть на проблему несколько глубже, то герой отчасти и сам оказывается виновен в случившемся, потому что живет по инерции, отгородившись от внешних проблем, что и приводит к совершенно непредсказуемым результатам. Ему кажется, что он контролирует свою жизнь, изолировавшись от внешнего мира. Эдакая жизнь в консервной банке, по принципу: «Я не трогаю этот мир, он не трогает меня». Это позиция слабого человека, которого легко уничтожить. В итоге, «мир» вторгается в его уютную реальность и разрушает ее.
На самом деле я изменила бы название «Подписка о невыезде» на совершенно противоположное – «Пропавший без вести». Надеюсь, что фильм выйдет именно под этим названием. Ведь человек, который дал подписку, по идее, не должен никуда исчезать. А на деле герой оказывается гонимым, потерянным и, по сути, пропавшим для социума, для той среды, в которой он жил. Кроме того, в этой истории улавливается кафкианское настроение, поэтому в финале я посвящаю фильм Францу Кафке. Название «Пропавший без вести» - это тоже отсылка к Кафке, к его роману, имеющему второе название «Америка». Разумеется, сценарий Наташи Репиной – это оригинальная история, в ней нет мотивов произведений Франца Кафки, но, на мой взгляд, в нашем случае нельзя было бы не упомянуть этого автора, поскольку в фильме ощутимы нотки кафкианского гротеска.

Корреспондент:
По жанру это драма?

А.Фенченко:
Это драма, не комедия, хотя в ней немало иронии, заложенной драматургической основой и развитой при съемках актерским исполнением. В истории есть эпизоды, где, я надеюсь, возникнет желание улыбнуться, но это не прямолинейный юмор, он не грубого, площадного характера, а достаточно тонкий.

Корреспондент:
Каковы особенности визуального ряда картины?

А.Фенченко:
В картине довольно много замкнутых пространств. Если это двор, то – каменный мешок, без ростка и деревца. Если коридор, то – узкий, без просвета. Мне хотелось создать ощущение, что на героя давят стены, что он зажат и чувствует давление. В фильме не так много интерьеров, но там, где они есть, я старалась поддерживать это ощущение. Надо сказать, что здесь мне сильно помог замечательный художник-постановщик Павел Новиков, который за короткие сроки нашел точно соотвествующие задаче интерьеры (павильоны мы не использовали). Сцены, происходящее на натуре, изобразительно довольно аскетичны. Если дорога – то монотонная, без всяких прикрас. Если река – то только вода и песок. Изначально с оператором Эдуардом Мошковичем мы сошлись в стремлении к астекизму в визуальном решении этой картины, чтобы в кадре не было ничего лишнего, отвлекающего внимание. К слову, в фильм вошли всего три кадра, снятых со штатива. Весь основной материал Эдик снимал с рук, но при этом в картине нет никакой раздражающей тряски или случайных панорам. Ручная камера давала нам больше свободы движения, но мы старались этим не злоупотреблять. Камера в руках Мошковича спокойна и органична.

Корреспондент:
В изобразительном решении Вы стремились к монохромности, холодным тонам?

А.Фенченко:
Нет, к этому мы как раз не стремились. Я хотела достичь нужного эмоционального эффекта за счет пластических элементов, когда есть давление, однообразие, а время как будто застывает. И герой фактически не замечает того, что происходит вокруг.

Корреспондент:
Почему для съемок Вы выбрали город Выборг?

А.Фенченко:
Выборг хорош для фильма тем, что это город приятной архитектурности: камерная, но при этом замшелая среда, все находится в диком упадке. И этот упадок создает депрессивную атмосферу. По крайней мере, мы нашли такие объекты. Но все равно изображение получилось эстетичным, как бы мы ни старались испортить всю красоту.

Корреспондент:
Ваше кафкианское кино – представитель авторского кинематографа?

А.Фенченко:
Конечно, это авторское кино, а не коммерческий проект, и изначально его драматургия предполагала такую направленность. Ясно было, что это кино не для развлечения, а для того, чтобы человек задумался о происходящем вокруг него и с ним самим.

Корреспондент:
В картине имеет место сюрреализм, свойственный Кафке?

А.Фенченко:
Да, в картине, к примеру, присутствует понятие сюрреалистического времени. В начале за очень короткий отрезок времени происходит колоссальное количество событий, что в принципе не может происходить в реальности. Потом наоборот: время растягивается, день сменяется ночью, затем наступает новый день, но герои остаются неизменными. Там есть эта сюрреалистическая игра со временем.

Корреспондент:
Вы можете сейчас что-то сказать о предстоящем прокате картины?

А.Фенченко:
Я не думаю о прокатной судьбе картины: это дело продюсера. Картина пока не закончена, и для меня важно эффективно завершить постпродакшн.

Корреспондент:
Как Вы думаете, кому может быть интересен Ваш фильм?

А.Фенченко:
Фильм может быть интересен человеку, склонному задумываться о своем существовании. Даже не обязательно, чтобы он читал Кафку.

Корреспондент:
Как Вы выбирали актеров?

А.Фенченко:
Времени на подготовку у нас было не так уж много. Некоторые процессы происходили достаточно стихийно. Потому что, во-первых, я – москвичка, находилась в Петербурге, а все актеры, с которыми, как правило, мне приходилось работать и которых я знаю – московские. Персонажей в фильме довольно много. Пускай это не очень объемные роли, но каждая из них важна как дополнительная краска, как элемент, который работает на общее целое. Я брала питерских актеров по собеседованию. При встрече все равно чувствуется импульс, идущий от актера, смотришь на его поведение, наблюдаешь за ним и становится ясно, сможешь ты с ним работать или нет. В общем-то, мне этого уже достаточно для данных целей. И на деле я всеми актерами осталась довольна.

Корреспондент:
Тем не менее, в главной роли у Вас занят московский актер?

А.Фенченко:
Да, Андрей Филиппак – московский актер, и его я как раз неплохо знала как актера, поэтому и пригласила на эту роль. Хотя сериал, благодаря которому он стал известен, я не видела, а знала его по студенческим работам ВКСиР и ВГИКовским короткометражкам. Я довольна Андреем, у меня нет к нему абсолютно никаких претензий, впрочем, как и к другим артистам. Притом, что все они – абсолютно разнохарактерные исполнители, но, на мой взгляд, их удалось гармонизировать, сложить в единый ансамбль.

Корреспондент:
Насколько для Вас был принципиально важен ансамбль?

А.Фенченко:
Актерский ансамбль важен всегда, если не стоит другой задачи, когда, к примеру, один человек из него намеренно вываливался.

Корреспондент:
Музыку какого характера, рода Вы думаете включить в фильм?

А.Фенченко:
Пока мы не приступали к работе над музыкой. Но предварительно я обсуждала с Андреем Сигле, который, как известно, является не только кинопродюсером, но и кинокомпозитором, возможность создания для этой картины так называемой шумомузыки, когда музыкальное ощущение складывается из набора реалистичных, казалось бы, шумов: не за счет инструментальной мелодики, а за счет сплетения и ритма вот этих самых шумов. В любом случае, эта работа впереди, и я хотела бы услышать, что мне предложит Андрей: у него наверняка возникнут какие-то идеи.

Корреспондент:
Как складываются Ваши отношения с продюсером, насколько сильно Андрей Сигле влияет на материал?

А.Фенченко:
Андрей Сигле – уникальный продюсер: он, в общем, никак не влиял ни на кастинг, ни на сценарий. Мы работали на абсолютном доверии. Но это очень редкий случай. Я ему очень благодарна за то, что он взялся за столь сложный и неоднозначный материал. И вызывает, конечно, уважение то, что человек в принципе занимается такого рода проектами.

Корреспондент:
Сколько времени заняла работа над картиной?

А.Фенченко:
Я приехала в Санкт-Петербург за месяц до официального начала подготовки, чтобы освоится. Два месяца ушло на подготовку, два – на съемки, и еще два – на монтаж. Озвучание у нас еще не началось. На оставшийся постпродакшн понадобится как минимум 4 месяца. Нет уверенности, что фильм будет окончательно готов в феврале, я не стала бы сейчас объявлять окончательный сроки. Но картина смонтирована, она существует, по крайней мере, в таком виде.

Корреспондент:
Вы снимали на пленку?

А.Фенченко:
Да, мы снимали фильм на пленку 16 мм, а копия выйдет на обычной кинопленке 35 мм.

Корреспондент:
Какие у Вас творческие планы на будущее?

А.Фенченко:
У меня есть планы, но я предпочитаю не говорить о них, поскольку все мы сейчас находимся в шатком положении. Есть идеи, проекты, но вопрос в том, будет ли возможность их реализовать?

Корреспондент:
По теме, настроению это будет кафкианское кино или что-то совсем другое?

А.Фенченко:
Мне также близка социальная драма. Комедию в чистом виде я делать бы не стала. Что касается «Подписки о невыезде», то этот сценарий подкупил меня элементами гротеска, заложенными в драматургии. Вообще мне всегда были интересны абсурдисты.

Корреспондент:
То есть Вам близок юмор, в котором комедийные моменты возникают за счет абсурда, сюра, нереальности?

А.Фенченко:
Гротеск – это соединение трагического и комического, реального и сюрреального, - вот, что мне близко и интересно.
Хотя я абсолютно не рассчитываю на то, что мне дадут возможность самореализовываться до конца жизни, и снимать то, что мне захочется. Но вот не так давно мне предложили замечательную историю. Это тот редкий случай, когда продюсер предлагает тебе сценарий, а ты говоришь: «да!» и очень радуешься, что нашли такой материал, и что предложили его именно тебе; и тебя так высоко оценивают, что предлагают настолько хороший сценарий. История в нем тоже не совсем реальная, это сказка для взрослых, хотя главные герои – дети. Я думаю, что и детям эта история будет понятной и близкой.

Корреспондент:
Хорошие сценарии попадаются, действительно, очень редко?

А.Фенченко:
Хорошие сценарии редки. Мы прекрасно знаем, что у нас сценарный кризис. Особенно в мейнстримовом кино, которое снимается для широких масс; фильмах, которые идут на поток. Как правило, конечно, это и есть поток: сплошные штампы, банальности.
Хотя те сценарии, с которыми мне приходилось работать, были стоящими, иначе я просто не взялась бы за них. Поверьте, мне иногда приходилось отказываться от работы даже в тот момент, когда я в ней сильно нуждалась, только по причине слабости сценария. Но я действую так, это мой принцип. Также я отказываюсь от сериалов. Даже небольших, на 4-6 серий. Просто эта работа уже другого рода. Я не могу стоять на конвеере.

Корреспондент:
Вы планируете продолжать работу в документальном кино?

А.Фенченко:
Конечно, те документальные фильмы, которые я снимала, создавались в рамках телевизионного формата и не являлись моей авторской работой. Но мне хотелось бы еще попробывать себя в документалистике. Собственно говоря, я даже не вижу колоссальной разницы между документальным и игровым кино. Все более становится очевидным взаимопроникновение между этими видами. И в документалистике пользуются способом реконструкции, когда постановочными средствами воссоздают те или иные события. И в постановочном кино все больше стремятся к реалистичности: снимают не актеров, а типажей; моделируют ситуации, в которых актеры взаимодействуют на чистой импровизации; используют документальные кадры в контексте игровых. Конечно, это интересно. Мы видим, что сейчас режиссеры свободно переходят от одного вида к другому. Режиссерское ремесло во всех случаях – одно. А талант – либо он есть, либо нет.