«Свободная мысль» за решеткой

23 июня 2009 года организаторы программы 31 Московского кинофестиваля «Свободная мысль» приготовили зрителям необычный сюрприз, показав два документальных фильма о людях, которые большую часть своей жизни провели за решеткой. Вечер открылся картиной первой дамы чешского документального кино Хелены Тржештиковой «Рене» («Rene»).

Драматическая история 20-летнего наблюдения за судьбой вора-рецидивиста Рене Плачила была отмечена призами на многих престижных кинофорумах, в том числе Гран-при документального кинофестиваля в Лейпциге и наградой Европейской киноакадемии. К методу длительного слежения за героями Тржештикова впервые обратилась еще в начале 80-х, работая над большим документальным циклом «Супружеские этюды». В орбиту ее анализа попали несколько молодых семейных пар, с которыми режиссер регулярно встречалась на протяжении многих лет. Зритель мог наблюдать за тем, как герои взрослели, проходили через всевозможные испытания, разочаровывались, теряли и вновь обретали друг друга. Некоторые серии этого цикла складывались в отдельные картины, одна из которых – «Марцелла» - была показана в рамках «Свободной мысли» в прошлом году.

Фильм «Рене» сделан по той же технологии. Тржештикова впервые направила камеру на Рене Плачила, когда ему было 17 лет, и он отбывал свой первый срок в колонии для малолетних преступников. С тех пор и по настоящий день герой ленты провел на воле не больше нескольких месяцев, научившись презирать свободу, людей, жизнь.

Единственным человеком, в котором он постоянно нуждался, была Хелена Тржештикова. Казалось, Плачил специально совершает очередную кражу, чтобы попасть в объектив своей покровительницы. Но проявленное ею сочувствие в итоге сыграло с ней злую шутку: снова оказавшись на свободе, Рене ограбил квартиру Тржештиковой. Но крайний цинизм ее героя не остановил документалистку, а напротив, подогрел интерес к его персоне. Чувствуя за него ответственность, режиссер продолжала проявлять доброту: поддерживала материально, помогла Рене стать писателем, опубликовав его тюремные дневники, и даже доверила ему камеру, с тем, чтобы он попробовал снять свой собственный документальный фильм. Но неисправимый вор Плачил снова все испортил: кассеты потратил на съемки порно и исчез в неизвестном направлении вместе с камерой. Зная, чем ему грозят преступления, герой документа снова пускался во все тяжкие, только бы не быть таким, как все, не зарабатывать свой хлеб честно. Жизнь на воле оказалась для него непреодолимым испытанием. А одиночная камера с решетками на окнах в итоге заменила дом, ведь в тюрьме, по словам Рене, в отличие от свободы нет никаких проблем.

Вторая картина в этот вечер стала еще одним экзаменом на выносливость для зрителя. В центре фильма Фабьенн Годе «Не выпускайте меня на свободу, я займусь этим сам» («Ne me liberez pas, je m’en charge») – знаменитый французский вор и гангстер Мишель Вожур, судьба которого – идеальный сценарий для голливудского боевика. За решеткой он, как и его младший «коллега» из Чехии провел большую часть жизни – 27 лет. Сын состоявшихся родителей, он воспринимал благополучие как тиски, лишавшие его подлинной свободы. Ради ее обретения Мишель и вступил на криминальный путь, посчитав, что преступление закона вознесет его над мелкими страстями людей и позволит ощутить себя вольной птицей. Но судьба распорядилась иначе, и за свой безнравственный поиск свободы Мишель расплатился годами тюрьмы. Но и в одиночной камере неутомимому  авантюристу не приходилось скучать. Все «свободное время» гангстер проводил, размышляя над побегом, который ему, как правило, удавался. В итоге, чтобы предупредить очередную операцию ловкого беглеца, блюстители закона стали каждые 3 месяца перевозить его из одной тюрьмы в другую. Наконец, в 2003 году уставший преступник был выпущен на поруки.

Историю своей удивительной жизни герой на протяжении почти двух часов рассказывает публике сам. Его монолог перебивается лишь строчками из переписки с женой и единомышленницей Джамилей, которая из-за любви к нему сама попала в тюрьму. Если показ фильма начался при аншлаге, то к его концу свободных мест в зале оставалось все больше. Кресла не покидали те, кто был заворожен судьбой и личностью героя, и особенно его глазами, как ни парадоксально, полными доброты, раскаяния и светлой грусти.