Информационный портал
для профессионалов кинобизнеса
Реклама
28 сентября 2011 13:41

"Елена": Особый взгляд

"Елена": Особый взгляд

Фильм Андрея Звягинцева «Елена», отмеченный главной наградой Каннской программы «Особый взгляд», 29 сентября 2011 года выходит, наконец, и в российский прокат (дистрибьютор – компания Нон-Стоп Продакшн). Интересующиеся искусством кино – и киноманы, и обычные зрители, провинциалы и москвичи – ждут этой картины с особым нетерпением. И причиной тому даже не престижная каннская награда, а, пожалуй, сам имидж Звягинцева, режиссера наособицу, восемь лет назад неизвестно откуда взявшегося и сразу же вошедшего в международный киноистеблишмент. Шутка ли, сразу два «Золотых Льва» Венецианского кинофестиваля…

Кстати говоря, этот первый – и оглушительный – успех молодого режиссера на фестивале, втором по значению в мировой табели о рангах, многих весьма озадачил. Говорили разное – мол, Европа свихнулась на так называемой «русской духовности», на «тарковщине»; многие предрекали Звягинцеву последующий после блестящего дебюта провал; другие усмехались в усы – откуда, дескать, взялся этот телевизионный режиссер, подвизавшийся на съемках телепрограмм… Ну и все такое прочее.



Кстати, могу засвидетельствовать: Звягинцев действительно снимал телепрограммы и когда-то, лет эдак 15 тому назад, мы даже вместе работали на одном проекте, я – редактором, Звягинцев – соответственно, режиссером. Упоминаю же я сей факт не потому, чтобы отметиться в «ближнем кругу» нынешней знаменитости (тем более сам он напрочь меня не помнит - или не узнает, Бог его знает), а единственно потому, что сама была живым, так сказать, свидетелем звягинцевского упорства.

«Китайского», иначе не скажешь: ни грана отечественного легкомыслия или, скажем, нашей знаменитой российской расхристанности. Казалось бы, ну телепрограмма, ну, подумаешь: его коллеги работали в два-три дубля, хорошо – если в четыре, вовремя заканчивая рабочий день. Звягинцев каждый раз говорил: ну сейчас, сейчас, последний дубль, ребята, и по домам. Помню, на восемнадцатом по счету я взмолилась: я, говорю, сова, мне-то что, но посмотри на часы – полночь! Ребятам домой надо, к детям. Все с той же неподражаемой своей улыбкой (по первому образованию Звягинцев актер и умеет, когда надо, обворожить), он клятвенно обещал, что девятнадцатый дубль будет последним и… делал еще штук пять.



Кошмар. Могу себе представить, что было на съемках «Возвращения», его первой полнометражной картины, той самой, что победила в Венеции. По-видимому, сущий ад: по тридцать дублей как минимум – и это по холодной погоде; снимали осенью на Ладоге, где задувают такие ветры, что только держись…

Результат стоил того: как свидетельствовал сам автор, в «Возвращении» не было ни единого проходного плана, снятого ради природных красот и чтобы нагнать метраж. Зритель ведь в большинстве своем наивен и неискушен: умелый профессионал может навести такого туману и «духовности», залепив пространство между актерскими эпизодами «видами» русских просторов, что никто ничего и не поймет.

Звягинцев (я брала у него интервью перед первым в его жизни Венецианским кинофестивалем, участие в котором тоже отдельная, полумистическая история), зная, что как раз неискушенные зрители или даже критики могут подумать, будто он эксплуатирует стиль Тарковского, сразу же честно предупредил, что нет, не эксплуатирует. Что не снял ни одного проходного плана и что каждый «вид» русской природы он старался одухотворить, а не оставить в загашнике, чтобы было удобно монтировать…



Возможно, именно поэтому венецианская публика (весьма, надо сказать, искушенная и поднаторевшая) и «купилась» на эту картину: что-то такое трансцендентно-мистическое витало даже и в междукадровом пространстве «Возвращения»: когда-то, во времена величии кинематографа это называли просто - магией кино…

Надо сказать, что эта самая «магия», естественная в «Возвращении» и слегка искусственная в «Изгнании», частично и сгубила его вторую картину. Как написал один модный критик, что, мол, после такого можно ожидать и «Послания», и «Явления» и чуть ли не «Всепрощения». Остроумно и прямо в яблочко: стиль «Изгнания», с его настойчивыми библейскими аллюзиями (в одном эпизоде прямо читают – по книге – отрывок из Библии), показался многим, и мне в том числе, чересчур уж патетичным и приподнятым. Кроме всего прочего, в Канне, где картина была в основном конкурсе, Звягинцеву противостоял молодой мексиканец Карлос Рейгадас с похожим произведением, фильмом «Безмолвный свет». Где и библейские, и прочие аллюзии были более уместны, нежели у нашего соотечественника… Так вот, если бы не Рейгадас, Звягинцев бы мог отхватить и более престижную награду, чем приз Константину Лавроненко как «лучшему актеру».



Что и говорить, сравнение в тот год было не в нашу пользу: если Звягинцев помещает своих героев в безвоздушное пространство (непонятно, где, в какой стране, в какое время все это происходит), то Рейгадас четко обозначает время и место действия: у него как раз почва и судьба дышат полной грудью…

Относительный неуспех (приз для Константина Лавроненко можно назвать межеумочным, «утешительным» призом, для амбиций Звягинцева чуть ли не оскорбительным) этой картины вновь поднял волну среди звягинцевских недоброжелателей: забыв, что они предрекали ему провал после блестящего дебюта, теперь они затянули другую песню. Дескать, с ним все ясно: продолжает угождать Европе, пользуясь имиджем страны России, как заповедника «духовности» для западных простофиль…



Так что к «Елене» готовились загодя: хотя скрытный Звягинцев даже название фильма держал в строжайшем секрете (с некоторых пор он действительно любит навести туману), информация как-то так просочилась; правда, о чем конкретно фильм, никто толком так и не мог объяснить.

Ждали чего-то библейско-духовно-трансцендентально-метафизического и … просчитались. Как это часто бывает… Как пишет тот же юный критик, который ждал «Всепрощения» и чуть ли не «Явления», «Елена» - самая живая картина Звягинцева. Насчет «живости» этот самый критик большой спец: любит американское кино, о котором каждый божий день строчит рецензии, одна другой хлеще. Так что в принципе доверять ему можно, даже если в его пересказе (сейчас мода такая – залихватски сюжет пересказывать, в духе анекдота) фильм выглядит несколько глуповатым. То есть – слегка оглупленным.



Типа богатый старик, у него жена из низов, медсестра по образованию, у жены сын-алкаш, у алкаша жена вечно беременная…Ну и так далее. Однако, не мною замечено, таким стилем можно и «Анну Каренину» пересказать: полюбила, мол, жеребчика из военных, а он охладел, а она – под поезд…

Пересказ – иронический или, наоборот, серьезный, не суть, - в данном случае мало что дает. Ибо сюжет картины укладывается в две строки и нельзя сказать, чтобы он был парадоксальным или неожиданным. Тут как раз не в сюжете, как в таковом, дело.
А в той хватке бытописателя нравов, которую вдруг обнаружил Звягинцев, от которого, как я уже говорила, ждали только и исключительно библейского туману, перенесенного на наши «необозримые» просторы…



На сей раз Звягинцев рассказывает социально окрашенную историю: о столкновении двух миров, богатого и бедного, о том «грядущем хаме», которого нам давно предсказали и который, похоже, скоро все сметет на своем пути… Нельзя сказать, что и богач, пожилой и обеспеченный человек, муж этой Елены, полу-жены, полу-служанки, тоже большой аристократ – и он тоже по-своему хамоват, и тоже, по-видимому, как все мы, грешные, из низов. А откуда? Не из князей же, в самом-то деле: по-видимому, сын какого-нибудь высокопоставленного военнослужащего, по факту рождения допущенный к выгодному бизнесу (впрочем, все это – мои домыслы, откуда его герой, режиссер не поясняет). Хотя по повадке вполне можно догадаться (играет этого человека, и играет очень даже неплохо, режиссер Андрей Смирнов). Елена же, родившаяся на окраине Москвы, в бедном спальном районе, испытывает сложные чувства по отношению и к старику, и к своим родным – сыну и невестке, и особенно внуку-подонку, уклоняющемуся от армии маргиналу…

Из-за денег, которые как раз и нужны для освобождения внука от армии и разгорается весь сыр-бор: Еленин муж не хочет давать этой семейке ни гроша, они ему до смерти надоели… «До смерти» - неслучайная оговорка: однако мне не хотелось бы пересказывать весь сюжет, портя таким образом удовольствие зрителю…

Скажу только одно: «Елена», на мой взгляд, да и не только на мой, - лучшая картина в послужном списке Звягинцева. Его умения становятся более зримыми, плоть повествования – более упругой, он перестал манипулировать абстракциями, обнаружив в себе взгляд настойчивый и беспристрастный, манеру снимать – точную и аскетичную, ритм завораживающий и в то же время стремительный…



Пружина «Елены» запрятана где-то глубоко: в отличие от «Изгнания», на котором я, признаться, мучилась скукой, «Елену» очень интересно смотреть. Помимо всех остальных ее достоинств – и тут прав молодой критик, ранее упоминавшийся, - это самая живая картина Звягинцева. Самая живая и самая беспощадная, вот что любопытно. Настолько, что наш главный критик, Андрей Плахов, сравнил Звягинцева – нет, не с Тарковским, как можно было ожидать, а с … Михаэлем Ханеке. Самым значительным, добавил Плахов, европейским режиссером современности. Что тут можно сказать? Браво.

Жаль, что именно «Елена» не удостоилась основного Каннского конкурса: эту, лучшую в фильмографии Звягинцева картину, почему-то отправили в «гетто» программы «Особый взгляд». И хотя участие в Каннском фестивале всегда почетно и престижно, к тому же «Елена» завоевала здесь приз жюри, французские коллеги могли бы пригласить этот фильм и в основной конкурс…

Однако здесь, по-видимому, сыграли свою роль представления европейцев о России: им подавай «загадочную русскую душу» (в то время как любого из нас от этого трюизма давно тошнит) и больше ничего.
К сожалению.
Автор:
Диляра Тасбулатова специально для ProfiCinema.ru

Все новости о фильме

Другие статьи по теме Кинокомпания Нон-стоп продакшн

Авторизуйтесь, чтобы добавить свой комментарий
Реклама