Карен Шахназаров: «Если показ «Палаты №6» проходит при полных залах, значит, это кому-то нужно»

3 сентября 2009 года в отечественный прокат выходит новая картина Карена Шахназарова «Палата №6» (дистрибьютор – компания «Парадиз»). Экспериментальная экранизация, сочетающая документальную форму с классическим чеховским языком, стала новаторским поворотом в творчестве режиссера и вызвала споры в кругу профессионалов кино. Почти 20 лет назад на экраны вышла другая картина мастера, героем которой стал душевнобольной человек, возомнивший себя палачом Николая II и его семьи – «Цареубийца». О том, почему в новом фильме он вернулся к этой сложной проблеме, и об удовольствии работать с классическим русским языком Карен Георгиевич рассказал нам в эксклюзивном интервью.

Корреспондент:
Вы говорили, что двадцать лет назад из сценария «Палаты № 6» родился фильм «Цареубийца». В той картине Вы полновесно высказались на тему мира нормальных и психически больных людей. Почему решили снова обратиться к этой теме?

Карен Шахназаров:
Когда делаешь картину, не задумываешься над тем, что ты высказал или не высказал в предыдущих фильмах. Мне просто было интересно сделать экранизацию. Перенести Чехова в современность, используя форму документального кино. Я не знал, что из этого получится.

Корреспондент:
Многие после просмотра картины отмечали почти портретное сходство Малькольма Макдауэлла с молодым актером Алексеем Вертковым, сыгравшим в «Палате №6». Близка и манера игры актеров. Случайно ли это сходство?

Карен Шахназаров:
Это сходство случайно, но оно действительно присутствует. Макдауэл и Вертков близки и по внутреннему темпераменту. Более того, я сам этого не видел, пока не начал снимать.

Корреспондент:
Как Вы нашли этого актера? Кажется, он еще не успел нигде засветиться?

Карен Шахназаров:
Это его первая роль в кино. Мы нашли его в театре Сергея Женовача. Я давно приглядываюсь к этому театру, и считаю Женовача одним из лучших театральных режиссеров. Леша Вертков – ведущий актер его театра. Сейчас он снимается довольно активно. Уверен, что у него большое будущее.

Корреспондент:
Как в «Цареубийце», так и в «Палате №6» звучит вопрос: почему мы думаем, что люди, больные шизофренией, несчастнее нас, нормальных людей? Нашли ли Вы для себя ответ?

Карен Шахназаров:
Прежде чем ответить на этот вопрос, нужно понять, что представляют собой люди, которых мы называем сумасшедшими. Понять, что такое «разум». Мы же не знаем доподлинно, какие картины рождаются в головах этих людей. Это сложный философский вопрос, ответ на который я не берусь дать.

Корреспондент:
То есть грань между нормальными людьми и сумасшедшими Вы так для себя и не определили?

Карен Шахназаров:
Как говорит один из персонажей нашего фильма, эта грань очень иллюзорная. Никто не застрахован от перехода в тот мир. Это может случиться с каждым, совершенно неожиданно и в любом возрасте. И самое главное, что если человек уже шагнул в тот мир, обратно он уже никогда не выберется. Вылечить этот недуг до конца невозможно. Человек может прекрасно жить до сорока лет, и вдруг с ним это случается.  

Корреспондент:
Почему Вы решили использовать документальную манеру съемки?

Карен Шахназаров:
Когда мы с Бородянским писали сценарий, нам было нужно найти именно современную форму изложения Чехова. Нам казалось, что в прямом изложении «Палата №6» очень много потеряет. Документальная форма нам позволила, например, сделать чеховские ремарки частью экранной речи, частью диалогов. Мы не видели возможность по-другому перенести чеховский текст на пленку. Именно эта форма, на мой взгляд, дала наилучший результат.

Корреспондент:
Трудно ли было освоить такую экспериментальную форму?

Карен Шахназаров:
Я вообще не припомню такого рода экранизаций ни в отечественном, ни в зарубежном кино. Мне даже не с кем было посоветоваться. Поэтому, конечно, определенные трудности и сомнения были.

Корреспондент:
Не кажется ли Вам, что сочетание документальной стилистики с несколько театральной игрой главных героев выглядит не совсем органично?

Карен Шахназаров:
Это вопрос вкуса. Одному это покажется неорганичным, другому наоборот. Перед нами стояла задача сохранить чеховский язык, не осовременивать его, притом, что действие перенесено в настоящее время. Документалистику необходимо было разбавить некой условностью, показать, что это не документальное кино, а экранизация Чехова. Поэтому мы не меняли ни оригинальные диалоги, ни ремарки. Сочетание документальной формы и литературности стало основным принципом фильма.

Корреспондент:
Почему же тогда Рагину вы предложили ехать отдыхать в Анталию?

Карен Шахназаров:
Об этом я как раз жалею. Меня уговорили дать современное название курорта. Но теперь я вижу, что следовало оставить Кисловодск, как у Чехова. Это была ошибка.

Корреспондент:
Когда 20 лет назад Вы писали сценарий, изначально планировали перенести действие в современность?

Карен Шахназаров:
Да, но тогда действие было перенесено в 1989 год. Как выяснилось теперь, за эти два десятилетия изменилось не так уж много, особенно если мы говорим о провинции.

Корреспондент:
В одном из интервью Вы сказали, что кино мертво, пока не произошла его встреча со зрителем. Опишите, пожалуйста, адресат Вашего фильма. К кому Вы обращаетесь? К фестивальной публике, любителям экранизаций, поклонникам чеховской прозы? Пойдет ли другой зритель на «Палату №6»?

Карен Шахназаров:
Снимая фильм, ты, как правило, представляешь его адресат. Когда я снимал «Мы из джаза» или «Курьер», понимал, что у них будет широкая аудитория. С «Палатой №6» все немного сложнее. Я не думаю, что аудитория фильма исключительно фестивальная. Зритель «Палаты №6» - это тот зритель, которому интересны проблемы, рассматриваемые в фильме. Признаюсь, когда я снимал картину, то вообще думал, что если в зале будет 30 человек, то это уже хорошо. Но было уже несколько показов ленты, которые прошли при полном зале. И не только на фестивале. Значит, определенный интерес к этой теме есть. Одни интересуется Чеховым, другие проблемами умалишенных. Я же не объявляю, что это будет блокбастер, который покорит российский экран. Но мы сделали 50 копий фильма, хотя я вообще думал, что дело ограничится двумя. Выходит, кому-то это нужно.

Корреспондент:
В описании Чехова атмосфера больницы вызывает ужасающее впечатление (как полный всякого хлама и смрада притон для воров и бесполезных людей). Почему Вы не стали настолько сгущать краски? Может быть, больницы стали лучше?

Карен Шахназаров:
Мы сняли больницу такой, какая она есть. Если она такая, то нет смысла делать ее еще хуже. Честно говоря, я не вижу особенного расхождения между больницей, описанной у Чехова, и той больницей, которая показана у нас.

Корреспондент:
А методы лечения в психиатрических клиниках тоже не сильно изменились?

Карен Шахназаров:
Они и не могут измениться, поскольку по сей день причина шизофрении не известна. Лечат больных одним путем – путем страха. В случае приступа человеку вводят укол, который вызывает у него очень болезненное ощущение и выводит его из этого состояния. Это называется «купирование» проявлений агрессии. Так лечат во всем мире. Психиатры говорят, что тому, кто установит причину шизофрении, следует поставить золотой бюст.

Корреспондент:
Надеетесь ли Вы посредством фильма обратить внимание на тяжелые судьбы душевнобольных людей, многие из которых обречены до конца жизни находиться в больницах (не всегда по причине болезни)?

Карен Шахназаров:
Я буду рад, если фильм в определенной степени улучшит эту ситуацию, заставит людей задуматься и предпринять какие-то меры. Но я не сторонник того, чтобы взять и всех больных выпустить. Например, в Италии был такой период, когда психиатрические клиники закрыли и всех сумасшедших выпустили на волю. Через несколько лет пришлось заново открывать больницы, потому что очень возросла преступность, стали убивать на улицах, и ни к чему хорошему это не привело. Мы можем сочувствовать пациентам психбольниц, но не следует их идеализировать. Это больные люди. Но, с другой стороны, им стоит хотя бы дать возможность приличного существования. Не говоря о том, что среди них действительно высокий процент людей, которые могли бы стать частью общества. Мне доводилось там встречать людей необыкновенно одаренных, но у них нет никаких шансов оттуда выбраться. В этом смысле жизнь в психбольнице, конечно, беспросветная.

Корреспондент:
Вы говорили, что в «Палате №6» открыли для себя своего рода скрытую религиозность Чехова.

Карен Шахназаров:
На мой взгляд, Чехов очень религиозный писатель. У Достоевского это была одна из главных тем, он об этом говорил во всех произведениях. У Чехова религиозная тема не была основной, но «Палата №6» буквально пропитана этим духом. Трагедия Рагина, как мне представляется, в том, что он жил без веры. И не случайно его последней мыслью стала фраза: «А может быть, бессмертие есть?» У Чехова ничего не бывает просто так. Рагин ведь не положительный персонаж, как некоторые думают. Интеллигент, которого засунули в палату. Он сложный. Рагин у Чехова не положительный, но и не отрицательный. Это человек, потерявший веру, проживший без Бога. И он встречает сумасшедшего, который обладает верой. И в этом глубинный смысл «Палаты №6». А не в том, что вот, посмотрите, в России всегда умного человека засунут в дурдом. У Чехова все гораздо глубже. Я неожиданно сделал для себя это открытие, хотя всегда думал о Чехове как о светском писателе. Нет, он был глубоко религиозным человеком.

Корреспондент:
А Вы и в других произведениях Чехова находите религиозную тематику?

Карен Шахназаров:
После того, как я поставил «Палату №6», перечитал «Дядю Ваню» и «Три сестры», и понял, что эта тема у Чехова возникает постоянно, присутствуя настолько неявно, тонко и деликатно в ткани произведения.

Корреспондент:
Выходит, что, благодаря фильму, Вы заново открыли для себя писателя Чехова?

Карен Шахназаров:
Так часто бывает, когда снимаешь экранизации. Вот вы спрашиваете, для чего я второй раз взял эту тему, а вот хотя бы для того, чтобы Чехова для себя открыть. Мне огромное удовольствие доставляло снимать диалоги Чехова, просто работать с этим текстом, с русским языком. Читая Чехова, понимаешь, что классический русский язык уже почти ушел из нашего обихода. Когда ты слышишь эти слова, само по себе это уже приносит огромное удовлетворение. И я надеюсь, что некоторые зрители после просмотра фильма захотят обратиться к Чехову и откроют для себя русский язык, который уже совсем забыли. Я считаю, что в этом и заключен основной смысл экранизации, дающей возможность ощутить свой родной язык во всем его великолепии.