Венецианский кинофестиваль: Лесные братья в поисках «Золотого льва»

На проходящем в эти дни (28 августа – 7 сентября 2013 года) 70 Венецианском международном кинофестивале уже можно заметить определенные тенденции. Фестиваль обнаружил несколько значительных актерских работ, которые если не будут отмечены Львами (призов, как известно, ограниченное количество), то в дальнейшем, обязательно будут претендовать на другие престижные награды, в том числе на Оскар.

Все-таки журналисты и критики – тоже ведь зрители. Они точно также пугаются, когда с экрана пугают, и точно так же пускают слезу, когда с экрана несется что-то слезовыжимающее. Только в отличие от простых зрителей, они делают этой тайком. И тем ценнее для автора, когда на его фильме критик захлюпает носом безо всякого стеснения.

Похоже, Стивену Фрирзу это было и правда приятно – не мог же он не знать, что после просмотра его конкурсной «Филомены» изрядное количество журналистов и журналисток пришли с заплаканными глазами? История из жизни британской старой дамы, что пятьдесят лет назад родила незаконно сына и под давлением местной католической ячейки отдала его неизвестно кому на усыновление, действительно не просто приятна, но приятна во всех отношениях. Во-первых, это реальная история – ее описал журналист Мартин Сиксмит в своей книге «Потерянный ребенок Филомены Ли». 

К слову сказать, Сиксмит – фигура довольно известна в российских политических кругах, он автор нашумевшей книги «Путин и дело ЮКОСа», а также книги об Александре Литвиненко. Во-вторых, крепкая и блестящая, как алмаз, режиссерская работа Фрирза. Ну и, в-третьих, (это едва ли не главное) – превосходная, тонкая и сильная Джуди Денч в роли матери, потратившей почти пятьдесят лет на поиски сына и обнаружившей, что он был известным политиком, гомосексуалистом и умер несколько лет назад от СПИДа.

Если к этому добавить столь модную и актуальную сейчас антиклерикальную тему – получается готовый фирменный набор если не для «Золотого льва», то для «Оскара» - точно. По крайней мере, Джуди Денч уже сейчас все прочат «Оскара» за лучшую женскую роль, а Фрирзу – как минимум еще одну номинацию. И хочется также успокоить апологетов «доброго кино»: никто на ваше доброе кино не покушается, мелодрамы любят все – просто не все в этом признаются, - просто критики не делят кино на любимые и нелюбимые жанры – только на хорошее и плохое. Классическая мелодрама со всеми вытекающими слезами и последствиями – а хочется смотреть и слушать бесконечно, настолько выверенные диалоги, отточенный английский юмор и филигранная актерская игра.

Вообще первые дни Мостры конкурс трещит от оскаровских номинантов. Перед «Филоменой» показали «Ночное движение» с Джесси Айзенбергом в главной роли – сумрачную ленту об экотеррористах, которых борьба за чистоту природы завела слишком далеко. «Цукерберг» - Айзенберг, оскаровский номинант («Социальная сеть») играет тут слегка аутичного фермерского сынка, уставшего от вторжения в его жизнь цивилизации. Удивительным образом актер предстал перед журналистами на пресс-конференции примерно в таком же образе – был мрачен, молчалив, а по окончании вместо того, чтобы раздать автографы, как это и принято, попросту сбежал, унося брезгливое выражение лица. Вот и разберись, где тут образ, где взаправду, и не переусердствовал ли юноша с системой Станиславского.

А вот самый плодовитый нынче американец, тоже оскаровский номинант Джеймс Франко («127 часов»), оказался столь велеречив, что не давал модератору закончить пресс-конференцию после пресс-показа его новой картины «Дитя божье». Это самое дитя – не кто иной, как лесной маньяк-некрофил, живущий подальше от людей и взявший за правило любить мертвых девушек. Причем любить не только в сексуальном смысле, но и трогательно покупая им одежду и плюшевые игрушки. Хорошо скроенный фильм талантливого режиссера и актера несет в себе столько отталкивающего натурализма, что только изрядная синефильская закалка позволит разглядеть за актами некролюбви и сценами справления большой нужды героем трепетную веру в то, что Бог – он знает, что делает.

Накануне зрителю предстал еще один «лесной брат» - Николас Кейдж в обличье бывшего бандита, живущего в лесу, который задружился с трудным подростком. Николас Кейдж, отчасти благодаря врожденным способностям, отчасти – «стертому» лицу, на котором можно написать любой образ, может сыграть буквально все, в фильме «Джо» оказался ярче, чем обычно. По крайней мере, обычная неподвижность его лица здесь приобрела характер концептуальности. А исключительные пейзажи, которыми вообще славятся фильмы Дэвида Гордона Грина, придали действию налет необходимой мелодраматичности.