31 ММКФ, день шестой: смертию смерть поправ

Безусловно, мировой кинематограф надорвался, устал и с большей эмоциональной отдачей говорит о трагических потерях, нежели счастливых обретениях, о смерти, нежели о жизни. 31 Московский Международный кинофестиваль не остался в стороне, о чем можно судить по фильмам, показанным 25 июня 2009 года, в шестой день киносмотра.

Погибают от алкоголизма, наркомании, криминальных разборок и неизживаемого «постбалканского синдрома» молодые мужчины в «Метастазах» Бранко Шмидта (Хорватия/Босния и Герцеговина/Сербия; «Перспективы»). Не выдерживает погони за прекрасными призраками молодости, любви и музыки стареющий юрист из фильма-путешествия Никоса Панайотопулоса «Афины — Стамбул» (Греция; «Вокруг света»).

И, конечно же, всех превзошёл Анджей Вайда со своим «Аиром» (Польша; «Восемь с половиной фильмов»), проникновенной лирической поэмой о всевластии смерти. Смертельно больна стареющая главная героиня в исполнении великой Кристины Янды; давно умерли страстные чувства между ней и мужем — супруги даже спят в разных комнатах; их дети погибли во время войны; трагически заканчивается нечаянная любовь между женщиной и двадцатилетним юношей... Но это, так сказать, классическая литература (в основе фильма — мотивы новеллы Ярослава Ивашкевича, о которой прямо сказано: «смерть витает над этим текстом»). А есть ещё вполне реальная история — смерти от рака выдающегося польского оператора Эдварда Клосиньского, о ней в кадре рассказывает его вдова Кристина Янда... Спасения нет, и, тем не менее, остаётся человеческая память, запечатлённая в воспоминаниях — глубоко личных, интимных, неудобных для роскошного цветного и широкого экрана (памяти Клосиньского посвящён «Аир»). Мир прекрасен, потому что смертен, и потому так волшебна «картинка», сотворённая выдающимся польским оператором Павлом Эйдельманом, напоённая, несмотря ни на что, воздухом, светом, солнцем — пусть даже прощальным.

Как жить в злом, жестоком мире, потеряв невинность как в физическом, так и в экзистенциальном смысле, и при этом не замарать руки в его крови («Нормальный», режиссёр Юлиус Шевчик, Чехия/Македония; «Вокруг света»)? Не стать палачом, убийцей, смертельным врагом себе и человечеству? Как сохранить чистоту души и не сойти с ума в мире, который тебя отвергает?

Карен Шахназаров в «Палате №6» за ответом на этот вопрос обратился к Чехову. Не стал давить поп-артом, как в немецкой «Даме с собачкой», а снял классика насколько возможно просто, доступно, на грани иллюстративности. Поместил чеховский текст, данный в чистом виде, практически без изменений, в документальную среду реального сумасшедшего дома. Усилил документальность репортажной съёмкой. Это режет тонкое эстетическое чутьё, но как осовременить мучительный чеховский текст? Переписать, пересказать своими словами? Или сделать классическую экранизацию, выделив, так сказать, актуальные моменты? Ни то, ни другое Шахназарова не интересовало. Он хотел поговорить о сегодняшнем, наболевшем, сделать, как говорили раньше, «кино морального беспокойства». Напомнить о том, что единственное назначение интеллигенции — это мыслить, творить и кричать о боли, красоте, грязи, мерзости, трагической непознаваемости окружающего мира. И вере, какой бы абсурдной она ни была. У Чехова этого эпизода не было, но Шахназарову был необходим именно такой финал: новогодние танцульки в сумасшедшем доме (бывшем монастыре), к Рагину (как всегда, изумительный Владимир Ильин) подходит душевнобольная девушка — мистическое перевоплощение монахини, основательницы этого самого монастыря. Рагину вера, надежда и любовь не нужны, они нужны нам, зрителям... В какой-то мере Шахназаров приблизился к самому себе прежнему, времён «Города Зеро» и «Цареубийцы», но очищенным и просветлённым.

В какой-то мере на Московском кинофестивале произошёл перелом в пользу не столько хороших, сколько принципиальных картин, коих невозможно обойти вниманием.