Мартин Скорсезе запечатлел на пленке потрясающее концертное выступление группы, которую можно без зазрения совести назвать величайшей представительницей мирового рок-н-ролла, руководил процессом выдающийся американский режиссер вместе со звездной командой ведущих кинооператоров. Фильм появился на свет в тот уникальный момент, когда расположение всех этих звезд совпало в одном месте – Нью-Йорке и они смогли объединить свои усилия и умения для того, чтобы запечатлеть на целлулоиде это великое выступление.

Оригинальная идея фильма пришла в голову Мику Джаггеру во время мирового турне the Rolling Stones под название “Bigger Bang”. Вначале была идея сделать фильм о туре. Мик Джаггер хотел снять на пленку самый грандиозный концерт группы. «С самого начала я думал, что нам надо бы сделать фильм из этого турне», - говорит Джаггер. «Поэтому, когда мы давали этот огромный концерт на пляже в Рио-де-Жанейро, я начал размышлять, а не сделать ли что-нибудь отличное от обычного концерта. Это было большое событие, миллион людей на пляже, огромная толпа, редкий случай. Там должно было быть много интересного материала для съемок. Мы даже составили смету, чтобы снять это на пленку, рассчитали разные способы съемки».

Как только пришли в движение колеса этой колоссального мероприятия, следующим логическим шагом стало нахождение подходящего для этого задания режиссера. Для Джаггера выбор был очевиден. «Мы подумали тогда, что если собираемся взяться за это, то начинать надо сразу с великого режиссера. Хорошо стартовать с максимума», - говорит Джаггер, смеясь. «Мартин Скорсезе, наверно, самый талантливый американский режиссер, а the Rolling Stones, вы знаете, неплохая рок-группа, с винтажным подходом к вещам, комбинация этих двух, как мы надеемся, сможет создать два часа интересного зрелища».

Кит Ричардс также является большим поклонником Скорсезе и говорит, что изучил «каждый его фильм. В некоторых из них я знаю диалоги практически наизусть», - говорит он. «Стоило мне только услышать, что Марти может быть снимет «роллингов», как я тут же ответил «Отлично!». Если есть такая возможность, чтобы «роллингов» снял настоящий мастер, кто же будет против?».

Какой же была реакция Мартина Скорсезе на это предложение? «Кажется, он ответил «Разумеется, да», - говорит Пэрмен. «Сначала позвонил его менеджер со словами: «Отлично, с удовольствием возьмемся за это». А потом начались встречи, было очень много обсуждений, и из-за того, что это было огромнейшее турне по всему миру, сама логистика доставки всех в одну точку, понимание того, какой это будет город и должен ли это быть самый крупный концерт, как концерт в Рио… было невероятно трудно просто собрать всех в одном и том же месте в одно и то же время - просто для того, чтобы поговорить».

Джейн Роуз, менеджер Ричардса на протяжении уже 25 лет и исполнительный со-продюсер фильма так описывает реакцию гитариста: «Когда мы узнали, что Марти заинтересовался идеей фильма, он встретился с Китом, и у них был длинный разговор об истории фильма. Кит относится к нему с настоящим благоговением и был очень впечатлен, узнав, что режиссер «Славных парней» (Goodfellas, 1990) будет снимать его. Он полностью доверился режиссеру».

Вслед за Скорсезе подтянулись и продюсеры. Участие Стива Бинга вместе с его финансовой и кино-«мышцей» Шангри-Ла Интертейнмент /Shangri-la Entertainment (однажды его компания профинансировала фильм-концерт «Нил Янг: сердце из золота»), а также Майкла Кола из верхнего эшелона Concert Promotions International (продюсера нескольких основных документальных фильмов о «роллингах») закрепило сделку и позволило проекту двигаться дальше.

Состоялись встречи, на которых обсуждали детали съемок. «У нас было такое потрясающее собрание в моем гостиничном номере», - говорит Джаггер. «Была буря, дул сильный ветер, окно никак не закрывалось, занавески метались в разные стороны, раскачивались люстры – а мы подтрунивали над этим всем. Мы обсуждали возможную съемку на 3D, и съемку на IMAX, поскольку это было предприятие с таким размахом. Я вообще был крайне сосредоточен на этом большом событии, потому что думал – оно очень необычное. Марти тоже казался очень увлеченным идеей».

Джаггер пригласил режиссера посмотреть на «роллингов» во время тура, режиссер с удовольствием приглашение принял. Однако его желание снять фильм о большом концерте постепенно стало перерастать в нечто другое.

«Всякий раз, когда я наблюдал за ними – иногда издали, а иногда они фактически забирали меня вместе с собой на сцену – я все больше и больше склонялся к тому, что именно это должно быть в фильме», - говорит Скорсезе. «Мы действительно говорили о том, чтобы сделать официальный фильм о турне, но в определенный момент я начал думать, что мне как режиссеру будет интересней снять что-то более сокровенное, и что это также поспособствует более тесному взаимодействию зрителей и группы».

Вдобавок к этому, поясняет Скорсезе, концерт «роллингов» сам по себе настолько зрелищен, что помещение музыкантов в более камерную обстановку поможет найти новый взгляд на легендарную рок-н-ролльную группу. «Я снова пришел посмотреть на шоу и сижу, и группа вот такая крошечная на экране, и уже готово 50 камер – но что я могу прибавить к этому?» - говорит режиссер. «Поэтому я подумал: а что получится, если мне удастся убедить их сыграть на более камерной сцене, в Beacon Theatre в Нью-Йорке, и пригласить лучших в мире операторов?..»

И ему удалось их убедить. Несмотря на то, что Джаггер немного упрямился вначале и никак не мог распрощаться со своей изначально крупномасштабной идеей, ему было трудно противостоять замыслу режиссера. «Марти пришел и сказал, что все обдумал и что на самом деле ему бы очень хотелось снять что-то более сокровенное, личное. То есть мы развернулись на 180 градусов – я начал с миллиона людей… а он пришел к… чему-то маленькому. Я сказал, знаешь, Марти, проблема состоит в том, что у нас не запланировано никаких камерных концертов во время тура. У нас полно не-камерных мест для выступлений, но вот камерных нет ни одного. И у нас уже полностью расписан график, понимаешь, как же нам быть?»

«И ему пришлось убеждать меня: он сказал, что это его конёк – снимать такие сокровенные, интимные практически вещи. Это то, что ему нравится, и то, что он хочет делать. Так что мне потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к этой идее, потому что я был одержим идеей большого концерте. В моем понимании это казалось удивительной возможностью для кинорежиссера, для съемок, потому что там было так много всего – в Бразилии. Так много всего происходило на пляже, так много там было публики и так много самой разной музыки».

Ричардс охотнее согласился на более маленькое пространство Beacon Theatre, на котором ему довелось выступать со своим сольным проектом X-pensive Winos. «Идея снять фильм в Beacon Theatre была великолепной и грела мое сердце, поскольку я уже выступал там с Winos. У нас там было 5 концертов, поэтому площадку я знал хорошо».

Гораздо больше Ричардса беспокоили возможные конфликты между «роллингами» и съемочной группой во время представления. «Я спросил Скорсезе: «Как вы думаете, вы сможете снимать нас так – если это возможно – чтобы мы не замечали, что нас снимают. Это будет просто идеально. Иначе вы будете снимать кино, а не шоу. И вы не получите живую реакцию, если все будут думать, что в эту секунду их снимает сам Мартин Скорсезе».

Для Скорсезе Beacon Theatre был идеальной декорацией – достаточно просторным для того, чтобы разместить там камеры, осветительные приборы и долли, но в то же время достаточно компактным пространством для того, чтобы передать невероятный магнетизм «роллингов», оказавшись к ним максимально близко.

«Мне нравится Нью-Йоркский Beacon Theatre. Сцена там достаточно компактная для меня, но она предоставляла «роллингам» достаточно пространства для передвижения и достаточно места для наших камер. Вскоре перед нами стала задача, как безболезненно объединить два процесса - съемки фильма и группу the Rolling Stones на сцене - в один. Мне хотелось запечатлеть музыку и их взаимодействие на сцене, мне хотелось, чтобы зрители при просмотре фильма чувствовали себя так, будто находятся на сцене рядом с музыкантами. Чтобы при монтаже стало ясно, что каждая песня имеет свою историю, как будто каждую из них мы слышим впервые. Ребята так работают друг с другом и с публикой – что-то происходит внутри тебя, заставляет раскрыться. Удивительно наблюдать за той силой и тем внутренним эмоциональным возбуждением, которые выходят за пределы тебя… что-то древнее, шаманское – музыканты как будто произносят заклинания, примитивные, но слаженные; каждый из «роллингов» - сильная личность, у каждого свой способ общаться с другими – хочется быть в наилучшей позиции для наблюдения за шоу и за тем, как они берут людей в свои руки и уносят их прочь», - говорит Скорсезе.

Скорсезе удалось передать электрическую заряженность выступления при помощи более чем 18 камер, постоянно панорамировавших, выхватывающих все мыслимые и немыслимые детали процесса. Одни из самых лучших операторов в мире кино стояли за этими камерами, включая Альберта Мейзлеса, который уже снял «роллингов» в “Gimme Shelter”, а также дважды оскароносного Джона Толла; все они работали под коллективным руководством оператора-постановщика Мартина Скорсезе – Роберта Ричардсона, который дважды удостаивался приза киноакадемии (одного за «Авиатора» того же Скорсезе, а второго за “JFK” Оливера Стоуна) и был еще трижды номинирован на Оскара. Ричардсон также выступил как автор нескольких ключевых световых схем в фильме, таких как «стена света», через которую врывается на сцену Джаггер.

В результате все срослось, и Джаггер признал за Скорсезе правильность собственного видения и твердую режиссерскую руку, которая старалась управлять всеми элементами в объеме маленького пространства. «Я думаю, именно поэтому Марти не хотел связываться с большими сценами», - говорит Джаггер. «Потому что на большом пространстве у вас нет возможности почувствовать и запечатлеть взаимоотношения между публикой и группой. Я знаю, что Марти видел наш IMAX фильм и понял, что не так много на самом деле можно понять о взаимоотношениях, когда смотришь вот такое пространственное кино. Он хотел быть помещенным в ограниченное пространство с множеством камер для различных точек съемки, что позволяет лучше контролировать ситуацию, чем когда ты находишься на очень большом пространстве».

Это не значит, что снимать концерт на сжатом пространстве было легко и просто – ни для режиссера, ни для группы; на самом деле, из двух выступлений в Beacon Theatre первое превратилось во что-то вроде генеральной репетиции, а большая часть материала была получена во время второго концерта.

«Мы обсудили расположение всех камер, и единственной проблемой было то, что каждый раз, когда музыканты направлялись к движущейся камере, им не хватало пространства. И я, и Марти хотели, чтобы было много рельсов и кранов, которые движутся, но разместить в театре краны было физически трудно, а на сцене места было еще меньше. Если поставить два крана на сцене, от нее уже практически ничего не оставалось, поэтому пришлось от них отказаться. Но у нас было много рельсов и мы много чему научились во время первого концерта. На второй день мы действовали гораздо эффективней, чем в первый», - рассказывает Джаггер.

Процесс документирования «роллингов» на сцене давался Скорсезе нелегко, и был связан с напряжением творческих усилий, о чем он признается с несколько мрачным юмором на открывающих титрах фильма; чувствовалось это напряжение и за кулисами.

«Я хотел увидеть музыку, но надо конечно осознавать, что когда ты ставишь перед человеком пять камер, и когда ты движешься в одном направлении, а он – в другом, существует опасность, что он столкнется с камерой. Это был метод проб и ошибок, временами очень забавный – особенно когда ты понимал, что они постоянно ездят с туром, а сам ты заканчиваешь «Отступников», и поэтому увидеться вы сможете только разве что за неделю до съемок. Было много домыслов на тот счет, насколько мобильны могут быть камеры, в то время как сами «роллинги» тоже передвигались по сцене. Я не хотел сдерживать свободу их действий, но я также хотел заполучить для себя лучшие кадры».

Во время работы над фильмом скрестились два в принципе потенциально противоположных подхода к творчеству – легендарный кропотливый и выверенный подход Скорсезе против безудержной импровизации и спонтанности the Rolling Stones.

«Я был крайне дотошен во время подготовки, но все равно знал, что 75% действа пойдет не по плану – для того, чтобы поймать их естественность, мы не могли мешаться у них под ногами, но с другой стороны, мы хотели снять все, что нужно. Нужно было обеспечить, чтобы камера находилась в выгодной позиции. Все это внушало беспокойство, и сильное. В результате были придуманы специальные траектории для движения кранов и придуманы специальные движения под определенные песни, и у нас все получилось», - объясняет Скорсезе.

Он также «застраховался» от импульсивности «роллингов» на сцене - при помощи внимательного использования своих бесчисленных камер и не менее многочисленных и прославленных операторов.

«После того, как мы закрепили каждого «роллинга» за определенным оператором, операторы стали выяснять для себя, кто и что может снимать в той ситуации когда, например, Мик устремляется вперед, а мы панорамируем влево за ним. Я знал, что если он исчезнет из поля зрения камеры Джона Толла, он попадет к кому-то еще. У меня перед глазами находился большой видеомонитор и если что-то совсем выпадало из кадра, я мог сказать камере номер 15 подхватить с того места, где остановилась камера номер 12. Но в основном, как только мы понимали параметры движения – панорамирование, вращение и кого они могли держать в кадре и где – они и становились нашей основой. Все эти камеры очень помогли нам с решением проблемы фокусировки – «роллинги» настолько быстры и по-хорошему непредсказуемы, что было бы жаль поймать движение, которое оказалось бы потом в расфокусе. Поэтому, после того как было придумано место для камеры, Ричардсон говорил: «Давайте прямо над ней установим еще одну дублирующую» - и вторая камера устанавливалась уже в основном для четкости фокуса. Главные кадры мы получали от 7-8 камер, а остальные заполняли пробелы, помогая и пытаясь получить наилучшие возможные композиции при самых непредсказуемых взаимоположениях», - объясняет Скорсезе.

Пэрман считает, что внутренняя деликатность и чувство собственного достоинства Скорсезе обеспечили ту простоту, с которой работалось вместе музыкантам и съемочной группе. «Замечательной чертой Марти является то, что он так расположен к сотрудничеству, и испытывает такое уважение к музыке», - говорит она. «Было так приятно наблюдать за взаимным уважением участвовавших в съемках сторон. Было радостно наблюдать за этим сотрудничеством, быть частью этого целого и снимать этот фильм».

Изначальные опасения Ричардса о возможных неудобствах съемки во время концерта не оправдались: «Одним из самых прекрасных моментов было то, что Марти так искусно расставил камеры, что можно было забыть о том, что тебя снимают. Мы привыкли к тому, что на нас всегда направлены камеры для видеосъемки. Но хотя там было 16 камер – этого не чувствовалось. Марти очень хорошо их спрятал. У меня не было ощущения, что мы работаем на камеры больше, чем во время обычного концерта».

«С ним было очень приятно и легко работать», - говорит гитарист Ронни Вуд. «Мне понравился его имидж. Он похож на подросшего школьника – как будто он хорошо проводит время, пробует что-то сделать и получает от этого огромное удовольствие. Он очень приятный человек в общении и это, наверно, пробуждает самое лучшее и в тебе самом. С ним чувствуешь себя комфортно, даже со всеми этими камерами вокруг. Ведь куда ни посмотришь – всюду стоят огромные триподы, ходят люди, что-то говорящие другим людям. А нам надо было просто сосредоточиться на музыке – это все, о чем просил Марти».

Песни «роллингов» часто звучат в фильмах Скорсезе, отмечает Пэрман. «Он использовал музыку the Rolling Stones во многих фильмах и с большим уважением относится к их творчеству», - говорит она.

«Их песни всегда на удивление хорошо подходят к фильмам – в них есть и драйв, и авторитетность, и злободневность», - говорит Скорсезе. «Я использовал «Gimme Shelter» дважды в своих картинах. Идея того, что все мы сами по себе, и что я нуждаюсь в чем-то, что ты предоставить мне не в силах и мне нужно искать свое собственное пристанище – это отчаяние, характерное для 60-х, но подходящее и к современной жизни, и побудило меня выбрать эту песню для «Отступников» - как описание того, где мы находимся сегодня. Этот фильм рассказывает о нулевом моральном этаже – ты не понимаешь, кто где находится, и никто не говорит правды, да и что такое правда, черт возьми? «Gimme Shelter» оказалась единственной композицией, которая здесь подошла.

Задолго до того как Скорсезе стал прославленным режиссером, даже задолго до того как он сходил на свой первый концерт the Rolling Stones, музыка «роллингов» уже разговаривала с ним на кинематографическом языке.

«Их музыка вдохновляла. У «роллингов» чувствуется мощь в музыке и в том звуке, который они изобрели – это связано с тем, как изначально скомпонована группа – гитары, барабаны и голос Мика. Я снимал короткометражные фильмы в 1963 или 1964 годах, и определенная музыка создавала определенные визуальные впечатления в моем воображении и чувствах, что позже находило отражение в моих фильмах – визитной карточкой «Злых улиц» (Mean Streets) стала песня «Jumpin’ Jack Flash». И все это появилось до того, как я лично с ними познакомился. Впервые я увидел их в Мэдисон Сквэр Гарден – или во всяком случае некое их подобие, потому что я сидел где-то высоко, откуда плохо видно – но в тот момент работа в моей голове продолжалась. Другими словами, я сочинял в голове сценарии, пока слушал их музыку», - говорит он.

Ричардс и «роллинги» далеко не в первый раз принимают участие в съемках, где задействован именитый режиссер. Из более чем 18 документальных фильмов, сделанных о них, «The Rolling Stones. Да будет свет!» - одна из полудюжины работ режиссеров-мэтров. В 1968 году был Жан-Люк Годар с “Sympathy for the Devil: One Plus One”; было документально кино Роберта Франка с очень ограниченным релизом (его показывали, может быть, всего раза три) об их беспутной жизни во время гастролей, “Cocksucker Blues”; фильм Петера Уайтхеда 1966 года “Charlie is My Darling”; фильм братьев Мейслсов “Gimme Shelter”; и фильм Холла Ашби “Let’s Spend the Night Together”. Знаток фильмов Ричардс добавляет: «Не забудьте про ‘Hail! Hail! Rock ’n’ Roll’, документальное кино Тейлора Хэкфорда о легендарном концерте Чака Бэрри, в котором появился и я, являясь по совместительству его со-продюсером. Для меня, «The Rolling Stones. Да будет свет!» на одном уровне с тем фильмом. Он немного другой, потому что это «роллинги», но это тоже потрясающий фильм о рок-н-ролле».

Почему же именно этот фильм был так важен для Кита Ричардса как для исполнителя и музыканта? «Для меня», - говорит Ричардс, «самым интересным и интригующим было участие Марти в проекте, его видение. Все дело было в том, что Мартин Скорсезе хотел что-то сделать, и я подумал – ну что ж, значит, он представляет у себя в голове что-то большее, чем обычная видеосъемка. И мне ужасно хотелось узнать, что же такого хотел сделать Марти».

Кто бы мог догадаться, что за наружностью заядлого хулигана от рок-н-ролла спрятано сердце преданного поклонника кинематографа, которому ничего больше и не нужно, как только следовать указаниям великого мастера? «Когда ты находишься там и работаешь, ты действительно передаешь все это в руки режиссера – поэтому по сути ты просто делаешь свое дело и стараешься сделать это как можно лучше, а в конце ты смотришь, чтобы понять, получилось это или нет, и вдруг останавливаешься, чтобы увидеть – ЕГО видение всего происходившего», - делает вывод Роберт Ричардсон. «Как это постепенно раскрылось в «The Rolling Stones. Да будет свет!» - Марти потрясающее использовал сочетание старых архивных записей и живого концерта, это чувствуется. По мере просмотра тебя постепенно озаряет. А так, без фильма, ты бы ничего не понял. Ведь нельзя залезть в голову другого человека».

Внимание Скорсезе к деталям и его музыкальное чувство монтажа – еще одна отличительная черта, которая привлекла Ричардса. В одной сцене замечательный артист Джек Уайт III поднимается на сцену, чтобы исполнить “Lovin’ Cup”, джем-сейшн для трех акустических гитар, где Джаггер играет на акустическом Тейлоре, а Уайт играет на своем акустическом аксе. Затем в фильме идет исполненная Ричардсом на 12-струнной акустической гитаре композиция «роллингов» из 60-х “As Tears Go By”, в очень редком исполнении.

Обращение Сорсезе с гитарами в этой последовательности является для Ричардса еще одним доказательством правильности того, что он доверился режиссеру. «Ну, сколько раз мы все видели, как пальцы скользят вверх и вниз по грифу?» - говорит он, - «То, что сделал с этим Мартин, превращает наблюдение за этим процессом в любование полотном Рембрандта. Здесь показана красота самих гитар. А не просто те люди, которые на них играют. Это были любовно выстроенные кадры для самих инструментов, которые лично мне кажутся очень, очень, очень славными».

По словам Ричардса, именно Скорсезе убедил его спеть для фильма “You Got the Silver” (со ставшего классикой альбома “Let It Bleed”). «Это было особенное переживание для меня, потому что я впервые пел, не играя на гитаре. Я ведь гитарист, как известно», - смеется Ричардс. «Конечно же, иногда я пою. Но вот эта свобода – спеть песню, при этом не задумываюсь постоянно об аккордах, а вместе этого задуматься над тем, что же делать на сцене без гитары… и тут понимаешь, что надо двигаться. Двигаться вместе с группой. Это стало для меня отличным способом раскрепоститься, и я получил от этого колоссальное удовольствие».

По словам Пэрман, Джаггер не уступал Скорсезе в дотошности при составлении сэт-листа. «Думаю, что главной заботой Мика было желание сделать все очень-очень особенным, потому что был Мартин Скорсезе и потому что это происходило в Beacon Theatre. Он хотел, чтобы подбор песен был идеальным, а не просто стандартным сэт-листом для концерта. Все планировалось и перепланировалось и это продолжало происходить непосредственно перед началом шоу», - говорит она. «Мы все были как на иголках. Не понимая, что будем снимать, что произойдет сначала, где будут в этот момент камеры».

Нервное возбуждение, вызванное сэт-листом присутствует в фильме в качестве некоторого пролога – Скорсезе волнуется из-за выбранных песен, в особенности он переживает за ту, которая откроет концерт. На экране Джаггер отвечает ему: «Мы будем готовы, Марти, вечером, за час до выхода на сцену».

Сейчас, оглядываясь назад, Скорсезе смеется над «абсурдной попыткой быть организованными, когда мы не могли знать, что именно будет происходить. Нам приходилось иметь дело с представлением, в котором главное это тон и настроение, только не наше, а их. Они репетировали на сцене, уходили за кулисы, проходили там песню еще раз, но даже за полчаса до шоу, они еще не были уверены».

Скорсезе говорит, что внутренняя готовность услышать неожиданный набор песен в неизвестном порядке во время концерта было таким же захватывающим ощущением как наблюдение за скачками.

«Все зависело от того, насколько они чувствовали себя готовыми. Это как во время гандикапа. Ты не выбираешь победителя. Ты чувствуешь накал гонки, ты знаешь, что жокей на лошади-фаворите только что поругался с женой. Возможно, ему сейчас не до скачек. Ты знаешь, что к трем часам дорожка может стать скользкой и грязной. Ты не знаешь, кто выиграет, но можешь прочувствовать обстановку и сделать выводы, на кого ставить. Мне кажется, нечто похожее происходит и с исполнителем, и частично его возбуждение объясняется тем, что он еще ничего не знает», - говорит Скорсезе.

«Составлять сэт-лист было достаточно сложно», - признает Джаггер. «Это фильм для просмотра в кинотеатре или на DVD. То есть у него должна быть своя эстетика. Это не то же самое, как делать шоу на большом открытом пространстве. Проблема была в том, что для этого тура мы не продумывали программу для театра. Во время предыдущего турне такая программа была. Другими словами, у нас был сэт-лист, который создавался для концерта в театре, который включал себя несколько особых композиций. Он был более камерный. Это все надо было изобрести заново. И потом, всегда приятно в подобном фильме позвать гостей-музыкантов. Приходилось думать и про них, что бы такое они могли исполнить и сделать? И как все это срастется с остальной частью программы? То есть все это становится нечто большим, чем просто составлением абстрактного сэт-листа. Это уже составление сэт-листа для фильма, который должен представить группу в лучшем виде».

«К тому же, мне приходилось учитывать тот факт, что у нас уже были предварительные договоренности по записям тура на DVD, поэтому мне нужно было постараться составить для фильма сэт-лист, отличающийся от сэт-листа для DVD. В результате по фильму ничего этого особенно не понятно, но сэт-лист был моей большой головной болью. Мне надо было придумать, что мы сыграем – вот то, то и это, и еще чтобы песни не были похожими, но тем не менее что-то их объединяло. И еще понять, кого приглашать в качестве гостей».

Как и Ричардс, Джаггер испытывал к Скорсезе уважение и восхищение. «Большинство предыдущих режиссеров-мэтров на самом деле просто снимали документальное кино, а это получилось практически концертным фильмом. Все они выдающиеся кинематографисты. Я считаю Марти замечательным кинематографистом, а я зная его уже какое-то время. И я думаю, у него страсть к этому. Это для него не просто работа, где он отстрелялся за неделю и свободен, такое развлечение. Он всегда очень включен в процесс, он максимально включен в монтаж, чтобы все получилось так, как должно. Он крайне внимателен к деталям, что важно в этом процессе. Для него неприемлемо пустить что-то на самотек, как было видно с составлением сэт-листа».

«Он очень аккуратен во время пост-продакшна», - продолжает Джаггер. – «Он хочет, чтобы все было четко, хочет получить максимум эмоций из материала, показать все взаимоотношения – проработать все до малейших деталей. Я думаю, он потрясающий человек для работы. Он не диктатор, и не задается, не кичится своими знаниями, всегда выслушивает твои доводы, а потом уже либо принимает их, либо нет. Он умеет сотрудничать».

Ричардс добавляет: «Потрясает его монтажное видение. У него замечательный глаз – он схватывает все. Снять три шоу – это одно. Смонтировать это все вместе – уже другое. И вот тогда благодаря Марти и появляется волшебство».

На Ричардса также произвело впечатление как гладко, без малейшего шва, Скорсезе удалось связать в фильме старую хронику и интервью с выступлением the Rolling Stones на сцене. «Марти проделал невероятную работу по выбору и расположению материала», - говорит Ричардс. «Это не было каким-то модным трюком. Понимаете, все вставки имели смысл. Когда я смотрел на себя… Что я хочу сказать – ВСЕ было снято некоторым образом, и таким же образом потом использовано. Марти удивительно искусно соединил прошлое и настоящее. И я теперь пытаюсь взять Марти на слабо – сможет ли он предсказать будущее», - смеется он.

 

Скорсезе далеко не новичок в мире больших музыкальных проектов, он опробовал этот жанр еще когда работал монтажером на Вудстоке и также, как и в «The Rolling Stones. Да будет свет!», снял определяющий характерный документальный фильм группы The Band под названием “The Last Waltz” на небольшом пространстве. Этот фильм был данью признательности группе, ставшей классикой рока, и сыгравшей свой прощальный концерт, пока камеры Скорсезе танцевали вокруг на кранах и рельсах, а музыканты играли. Но в канву фильма также были включена история группы, многочисленные вставки из закулисных интервью с членами группы, а также комментарии приглашенных гостей-музыкантов и людей, имевших отношение к музыке.

«Да будет свет!» сосредоточен на музыке, он обходится без дикторов и прочих «говорящих голов», вместо этого предпочитая скромные вставки из винтажной кинопленки и фрагменты телевизионных записей в качестве единственных неконцертных комментариев о группе. Скорсезе надеется, что зрители, которые будут смотреть фильм в кинотеатре с хорошим звуком почувствуют себя так, будто им удалось оказаться на лучших местах в партере во время безумного концерта «роллингов» на вершине их карьеры.

«Нашей задачей было, в результате, понять – для чего мы снимаем этот фильм? Мы не хотели делать фильм-компиляцию, историю группы the Rolling Stones, что было бы интересно, но чересчур громоздко – фильм этот стал бы эпическим по длине и потребовал много лет кропотливой работы. А «роллинги», наверное, самая хорошо «задокументированная» группа в истории рок-н-ролла. Существует множество документальных фильмов, в которых группа приезжает вместе с инструментами, люди говорят: «Да, я работал с тем-то и тем-то в 1973» - меня все это не интересовало. Музыка, их выступление – вот, что было важно. Поэтому фокус с архивными материалами состоял в том, чтобы подобрать такое их количество, чтобы оптимально хорошо оформить и поддержать музыку. Мы выбрали несколько тем – таких, как, например, долговечность творческой жизни «роллингов», скандальная известность некоторых членов группы, а затем, в определенный момент, мы хотели показать, как бессодержательны все эти интервью с ними – те же вопросы, которые задаются им снова и снова до тех пор, пока они окончательно не теряют смысл. Ведь смысл имеет только одно – их выступление. И архивный материал был выбран исключительно для того, чтобы это подчеркнуть», - говорит Скорсезе.

Столь ясно очерченная задача в то же время чем-то напоминала аттракцион с ловлей молнии в бутылку. Немногословный, но истинный джентльмен барабанщик Чарли Уоттс оказался в затруднительном положении, когда стал описывать и определять взаимодействие «роллингов» на сцене. «Совершенно не понимаю, как это можно описать», - говорит Уоттс. «Но это происходит, когда мы собираемся вместе. Так было всегда. Можно составить другую комбинацию из тех же самых инструментов, также сыграть, но все равно это будет не то. Всего лишь пара гитар, бас и барабаны; ничего особенного. Нельзя сесть и как-то серьезно это проанализировать, но что-то действительно происходит, когда мы выходим вместе на сцену. Друг без друга мы уже не такие».

Он добавляет, что это может быть также элегантно просто и проверено временем как сами песни. «The Rolling Stones блюзовая группа», - уверяет Уоттс. «Сейчас я играю так же, как и в самом начале. Чак Бэрри и Мадди Уотерс – вот что мы всегда играли. Я действительно считаю, что мы несильно изменились».

В своем стремлении заснять их выступление, их присутствие на сцене, дух их товарищества, Скорсезе смог передать легендарно поставленные шоу «роллингов» на сцене во время концерта, которые абсолютно опровергают их почтенный возраст и заводят фанатов. От последних кадров с Джаггером, который никогда не играет на камеру, никогда не забывает про публику на балконе, захватывает дух.

«Желание и умение выступать для меня это какое-то врожденное свойство», - говорит Джаггер. «Можно выучить какую-то часть - и даже нужно – но, в результате, я думаю, что потребность давать представления живет внутри человека и лучшие шоу показывают те, кто с такими способностями родился. Не знаю, откуда берется эта энергия. Просто она есть внутри меня».

В конце съемок Бриджит Лакомб, фотограф по сцене и известный мастер в своей области, собрала вместе весь штат для групповых снимков. Фотография операторской группы стала в особенности знаковой для Пэрман. «У Боба Ричардсона длинные развевающиеся белые волосы, и у всех в операторской группе – а я думаю, их там было около ста человек, плюс Марти – у всех у них белые парики. Удивительная фотография. Мы очень хорошо провели время. Был Хэллоуин, конец фантастического опыта для всех нас. И все эти операторы, вне всяких сомнений, получили огромное удовольствие от совместной работы».

Подытожив, Пэрман называет съемку громадным счастливым со-творчеством при необычных обстоятельствах. Помимо логистики «все это оборудование надо разгрузить в этот крошечный театр», было еще одно обстоятельство – особенное внимание было уделено бывшему президенту Биллу Клинтону и его окружению. По случаю дня рождения президента сам Клинтон и стал ведущим концерта.

«Это была самая великая рок-группа всех времен и народов, величайший режиссер и величайший президент», - говорит Пэрман. «Все присутствовавшие были рок-звездами. Мик, и Кит, и группа – они рок-звезды, Марти - абсолютный режиссер рок-звезд, а Клинтон -политическая рок-звезда. А операторы – звездная команда кинематографистов. Дух захватывало от одного присутствия там, а то, что ты – частичка всего этого действа, и помогаешь ему состояться – это ощущение было уже за гранью человеческого восприятия.